ЕЛЕНА ПОПОВА
ЭТОТ СЛАДКИЙ ГОЛОС СИРЕНЫ
Роман
17 октября реку переплыло большое стадо коров. День был ясный, безветренный, небо синело ярко, солнце вроде бы и пекло, но не так, чтобы очень. Жарко не было. 17 октября, как ни посмотри, остается 17 октября средней полосы.
Первой в реку вошла большая черно-белая корова, славившаяся характером строптивым, почти что зверским. За ней, сначала нерешительно, потом все живее, в воду потянулись остальные. Послеобеденная дойка прошла, поэтому коровы были не обременены ничем лишним и справлялись с течением. (Возможно даже пустое вымя помогало им держаться на воде, как пузырь у рыб.) И в этой истории не было бы ничего такого особенного, если бы другой берег, на который вышли коровы, не оказался действительно «другим» берегом, то есть, не принадлежал бы «другой» стране. А так как он был «другим» берегом и принадлежал «другой» стране, то и история выходила другая...
Неизвестно откуда взявшийся пастух стоял по колено в воде и беспомощно щелкал кнутом. По тревоге были подняты пограничные посты той и этой стороны. И «другие» пограничники, на «другом» берегу растерянно бегали между невозмутимыми животными, тогда как те разбрелись по лугу и занимались исконным своим делом, медлительно пережевывали пожухлую осеннюю траву, перерабатывая ее в молоко.
Вначале было решено просто загнать коров обратно в реку – пусть плывут обратно. Но коровы не повиновались. А когда самый неказистый, маленький, но ревностный пограничник, видимо, решившись отличиться, бросился на черно-белую корову с криками, размахивая табельным оружием и веткой орешника в свободной руке, черно-белая корова злобно замычала, резко и неожиданно выставила вперед невероятно длинные свои рога и чуть не проткнула его насквозь.
Дело принимало какой-то совсем нехороший оборот. Звонили телефоны, надрывались рации и лица многих и многих, как военных, так и штатских с обеих сторон реки бледнели или шли красными пятнами.
Из соседнего городка спешно привезли бывшую укротительницу. После того, как много лет назад медведь частично сожрал ее напарника, она поселилась в городке детства, где и проживала одна, шарахаясь даже от кошек. Не смотря на отчаянное сопротивление и мольбы, укротительницу быстро запихнули в джип и доставили к тому самому злополучному берегу. Всю дорогу старушка тряслась и бубнила какие-то молитвы, так что шоферу джипа, впечатлительному юноше, передалось ее нервозное состояние – машина петляла по проселочной дороге и заваливалась на бок, как пьяная, голова старушки моталась из стороны в сторону и билась о спинку переднего сидения, а пограничники с этой стороны матерились так, что уж лучше не вспоминать.
На берегу, увидев вполне мирное стадо, да еще и на безопасном расстоянии, старушка-укротительница осмелела, подперла бок рукой и гаркнула неожиданным басом:
- В реку, сукины дети! В реку!
Реакции не последовало. Возможно потому, что обращение было немного не по адресу.
Тогда из совхоза привезли племенного быка. С цепью, пропущенной через ноздрю, он долго и безутешно вопил и даже пытался изобразить какие-то зазывные телодвижения, при этом чуть не разломав грузовик.
Тем временем смеркалось. Поднимался вязкий, октябрьский туман. Пастух, не сдерживаясь, рыдал в кустах, ожидая тюрьмы.
И только когда подошло время вечерней дойки, черно-белая корова неспешно и с достоинством подошла к берегу, вошла в воду и поплыла, за ней потянулись остальные. Тяжелые, наполненные молоком вымя мешали коровам плыть, так что их довольно снесло течением, и они выбрались на берег совсем у другой фермы, другого колхоза. Но это было уже не важно. Международный конфликт рассосался сам собой. Все были счастливы.
О старушке-укротительнице вспомнили в последнюю очередь. Она притаилась в тени и дрожала всем телом – не то от пережитого страха, не то от страха перед сгущающейся темнотой, а попросту от страха смерти. Счастливый командир погран.поста велел выдать ей суточный паек, подарок от пограничников, и отвезти домой на все том же джипе. Недалеко отъехали, как джип резко затормозил. На дороге стоял мужчина, одет скорее, как молодой – светлые джинсы, куртка-ветровка, кроссовки… Волосы светлые, коротко стриженные, глаза светлые, белесые, отливают оловом, на щеках трехдневная щетина. В целом, вид бывалый. Так что, если на вскидку так не моложе тридцати пяти, но и не старше пятидесяти. Поди разберись. Все счастливы были на погран.посту, соответственно счастлив и шофер джипа. Почему человека не подвезти?
Между тем, парень, который сел в джип, был в курсе истории с коровами, можно сказать, наблюдал ее с начала и до конца… Начиная с того момента, как черно-белая корова подошла к берегу и вошла в воду. Наблюдал и тот момент, когда она же чуть не посадила на свои длиннющие рога слишком карьеристки настроенного пограничника. Наконец, как плыло стадо уже в потемках, в осеннем тумане, все больше сносимое течением.
По мере приближения к городку веселость и человеколюбие шофера джипа постепенно уменьшались, хотелось поскорее на пост, к своим, где событие должно быть отмечали, так что обоих пассажиров он высадил у первых же окраинных домов. И – поминай, как звали. Тут же исчез.
![Филофиоли [семь рассказов]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
