Валентин АККУРАТОВ
ЭТОТ ОГНЕННЫЙ, РАЗУМНЫЙ, ЖЕСТОКИЙ ШАР
Случилась эта история в феврале 1946 года над лесным массивом Вологодской области. Наш экипаж возвращался из дальней ледовой разведки на базу полярной авиации в Москве. Позади остались почти ежедневные длительные полеты в морях Арктики и в высоких широтах океана. Мы были изрядно измотаны. Но задание было успешно выполнено, и мы испытывали вполне законное удовлетворение: добытые сведения о состоянии и подвижках льдов позволят ученым Арктического института составить ледовый прогноз на время навигации по Северному морскому пути.
Итак, на своем большом четырехмоторном "Петлякове-8" мы возвращались домой. В кабине навигатора, которая находилась в носовой части корабля, нес вахту штурман первого класса Зубов, я занимал левое боковое сиденье в трех метрах позади него. Вели самолет прекрасные опытные летчики – командир корабля Задков и второй пилот Самохин. Под их кабиной располагалась рубка радиста, где сидел пятый член экипажа, наш "снайпер эфира" Олег Куксин. Полет протекал нормально. Шли в облаках на высоте 1200 метров. Самолет не качало и не встряхивало. Температура за бортом была -14°.
- Пойдем дальше на этой высоте или запросим новый эшелон? - обратился ко мне Зубов, показывая на наружный термометр воздуха, стекла которого слегка затуманились пленкой льда.
- Думаю, не нужно. Обледенение слабое и не прогрессирует. К выходу из облаков подготовь сигнальную ракету "Я свой".
И в этот момент возле его головы вспыхнул ослепительно белый шар и повис, пульсируя и покачиваясь.
- Штурман, ты что? С ракетницей не умеешь обращаться? - закричал я, но в тот же миг в мозгу вспыхнула догадка: шаровая молния! Но откуда она взялась? Зима, грозы нет. Да и как шар мог оказаться в герметичной кабине самолета? Все это пронеслось в голове мгновенно, пока я, как зачарованный, глядел на пульсирующий сгусток огня. А он тем временем, повисев возле Зубова, плавно, словно нехотя, двинулся вдоль левой стороны кабины в мою сторону. Щурясь от резкого света, я инстинктивно прижался к стенке, стиснув в руке целлулоидную навигационную счетную линейку. Может, ударить по нему линейкой? Дьявольский клубок, все так же пульсируя и покачиваясь, приближался к моему креслу. До него оставалось каких-нибудь 30-40 сантиметров. Но тепла я не чувствовал, зато явственным было покалывание в верхней части головы под шлемофоном. В кабине резко пахло озоном. Ударить или нет? А вдруг он от удара взорвется, как тогда, в Могоче? Мышцы мои напряглись, вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Мы оба, онемев, напряженно следили за странной и опасной небесной гостьей. Трудно сказать, сколько прошло времени, казалось, что очень много, как вдруг шар, меняя цвет на зеленовато-золотистый, стал медленно отходить от моей головы. Не шевелясь, одними глазами следил я за его движением. Снижаясь, он плавно плыл ко входу в рубку бортрадиста. Там работал ничего не подозревавший Куксин.
- Олег! Вырубай передатчик! - выходя из оцепенения, закричал я в ларингофон, поскольку знал, что контуры работающих радиостанций активно привлекают молнии. В этот миг шар подкатился под сиденье бортрадиста и взорвался со страшным грохотом. Ослепительные искры огня скрыли Олега. Чёрный едкий дым наполнил обе кабины, телефонная связь оборвалась, и никто на мои вызовы не отвечал. Почти вслепую, стараясь не дышать, я кинулся на второй этаж.
- Немедленно, аварийно вниз! Нижняя кромка облаков, по метеоданным Няндомы, четыреста метров. Высота препятствий под облаками - двести сорок метров.
- Что случилось? Где пожар? - кашляя от дыма, Задков жадно хватал воздух из открытого бокового иллюминатора.
- Шаровая молния! Горит теплозвукоизоляция кабины радиста.
- Откуда? Зима же, минус четырнадцать!
Задков перевел машину на резкое снижение, в ушах остро закололо от быстрой смены атмосферного давления. Если не загасим пожар, придется садиться на тайгу или болото... Спустился вниз, где Зубов и Куксин боролись с огнем. Втроем вскоре сбили пламя с горящей обшивки.
- Олег, живем?
- Живем, Валентин Иванович! Но ни дьявола не понимаю! Какое-то дикое замыкание. Главная рация и внутренняя связь вышли из строя,- торопливо объяснял Куксин, словно чувствуя себя виноватым.
- Под тобой взорвалась шаровая молния.
- Молния? Откуда ей взяться? Эфир был спокоен, в наушниках никаких потрескиваний, как бывает в грозу.
- Посмотри на своё сиденье, ножки-то расплавлены! Этот шар прокатился мимо нас с Зубовым, но не тронул. Как ты себя чувствуешь?
- Все нормально...
- Быстро проверь предохранители внутренней связи!
Олег покопался в распределительном щитке:
- Порядок, связь есть, говорите.
Вернувшись в свою кабину, я вызвал пилотов:
- Командир, очаг огня ликвидирован. Высота - четыреста, земля не проглядывается. Снижение прекратить.
Москва запросила о причине аварийного снижения. Радист объяснил, как было дело.
- Какая шаровая молния? - после довольно продолжительной заминки передала Москва.- Вокруг на две тысячи километров никаких признаков грозы! Следуйте на ваш аэродром. Докладывайте состояние каждые пятнадцать минут.