НАЦИОНАЛИЗМ И САМОВОСПРИЯТИЕ
Предостережение
Между характером голландца и ландшафтом его страны существует некая связь. Местность тут столь равнинная, что на линии горизонта можно различить даже мирно пасущихся среди высоких трав коров-пеструшек. Вот откуда у голландцев прямо-таки неподдельная страсть к необозримым просторам и обилию света. Они не мыслят своего бытия без чувства свободы, раздолья, без необъятного пространства вокруг. Немногим из них пришлась бы по вкусу жизнь в лесу. Кстати, к слову, один из известнейших голландских романистов на годовщину золотой свадьбы родителей отправил их в путешествие по Швейцарии. Как же он огорчился, узнав, что спустя всего пару дней они вернулись домой! Матушка его была весьма разочарована их первым с мужем посещением страны Вильгельма Телля. Ей, как она пояснила, из окон гостиничного номера ничего не было видно, всё заслоняли вздымающиеся окрест горы.
В Голландии ландшафт спокоен и однообразен. Лишь изредка его монотонность нарушают выстроившиеся, словно солдаты на плацу или образующие симметричные фигуры посадки деревьев. А океан, грозящий Голландии затоплением, пойман изрезавшими страну вдоль и поперек каналами и несет свои воды по их прямым как стрела руслам. В той же степени, что и любовь к простору, местным жителям присущи самообладание и умеренность. "Высокие деревья ветер гнет сильнее", — назидательно изрекают голландцы. Говоря об излишествах, они употребляют слово «overvloed» ("затопление") — словно речь идет о прорвавшей плотину воде. Расточительные люди здесь не тратят деньги, а «спускают».
В Голландии много света, но мало ярких красок — одни оттенки зеленого, серого и коричневого. Та же цветовая гамма царит и в городах, где большинство зданий сложено из коричневого кирпича, а депутаты муниципальных собраний постановляют, что горожане обязаны красить входные двери собственных домов все в тот же пресловутый зеленый цвет. Когда Ван Гог, покинув отчий край, обосновался на юге Франции, где краски ярче, а местность рельефней, он, отказавшись от уютных коричневых тонов "Едоков картофеля", пристрастился к более ярким краскам — и лишился рассудка.
Какими они видят себя
Сидя в своих уютных и опрятных, без единого пятнышка и пылинки, гостиных, голландцы, пожалуй, скажут, что по праву именуются одной из самых чистоплотных наций на свете. Быть может, упомянут и о своей бережливости, осмотрительности в коммерческих делах, удивительной способности к языкам, умению (и в этом, по их мнению, им нет равных) ладить друг с другом и с иностранцами, а также о своем бесподобном обаянии. Но они ни за что, если только их не принудить, не признают во всеуслышание, что они в чем-то превосходят другие народы.
Больше всего голландцы гордятся своей терпимостью и покладистостью. Качества эти, вкупе с известной всем гибкостью моральных устоев, весьма полезны в делах. Здание их благожелательности зиждется не на фундаменте идеалов человеколюбия, а на твердом коммерческом расчете. И стены этого здания столь толсты, что за ними не видны такие не согласующиеся между собой мелочи, как скрываемое в глубине души недоверие к марокканцам, отвращение к идущим с нижнего этажа запахам неголландских блюд или то, что в день святого Николая множество белых, разрисовав себя черной краской, изображают негров-рабов в потешном виде. Стоит же, вытащив на свет божий подобного рода противоречия, указать на них, и вы серьезно обидите, нет, оскорбите жителя Нидерландов.
Какими их видят другие
В представлении большинства народов голландцы — нация сплоченная и деятельная, совсем как немцы, только гораздо менее опасные. Стоит ли бояться этих розовощеких, живущих среди ветряных мельниц фермеров, у которых на дне гардероба валяются сабо, в саду цветут тюльпаны, а в кладовой высятся сложенные в кучки головки сыров.
При этом голландцы также пользуются репутацией людей своевольных, упрямых и неисправимо грубых. Бельгийцы же, помимо этого, жалуются на то, что их нидерландские соседи в делах идут на всяческие плутни. Впрочем, остальные народы придерживаются иной точки зрения: голландцы, на их взгляд, излишне прямолинейны. Их откровенность приводит в полное замешательство более сдержанные нации, скажем, японцев. Последние находят, что из тех, с кем им приходится вести дела в Европе, голландцы — народ самый бесцеремонный и грубый. А вот их деловая хватка приводит жителей Страны восходящего солнца в восхищение. "Там, где прошел голландец, не остается ни одной травинки", — такое у них бытует присловье.
Англичане взирают на голландцев со сдержанным одобрением, поскольку те по складу характера более других европейцев походят на священную особу жителя Британии. Подобная дружба между этими народами царила не всегда. В ХVII-м веке эти две морские державы готовы были перегрызть друг другу глотку. В одном английском памфлете есть такие ядовитые строки: "Голландец — это толстый похотливый двуногий пожиратель сыра. Создание, столь пристрастившееся к поглощению масла, жира и скольжению по льду (катанию на коньках), что повсюду в мире он слывет "скользким малым"". Вот откуда в английском языке такое количество уничижительных названий с корнем от слова «голландский», в том числе: "храбрость по-голландски" (храбрость под действием винных паров), "голландское утешение" ("могло бы быть и хуже") и "голландское золото" (медная фольга). Даже сейчас былая вражда нет-нет да встрепенется среди англичан (особенно таможенников), видящих в голландцах одурманенных наркотиками распространителей порнографии. Но в общем, каждая голландская семья ныне смотрит по спутниковому телевидению программы Би-би-си, и все голландцы свободно говорят по-английски — не морща от напряжения лоб и не вынуждая своего собеседника поеживаться от грубых ошибок и режущего слух произношения.
