Я безмерно благодарна большому количеству людей: прежде всего неподражаемому Питеру Строссу, этому Пуаро среди литературных агентов; Мэтью и Джеймсу Причардам, без чьей поддержки, помощи, вдохновления и ободрения эта книга не была бы закончена; изумительной Хилари Стронг, с которой одинаково приятно работать и отдыхать; отличной команде издательства «Харпер Коллинз», как в США, так и в Великобритании, в особенности Кейт Элтон и Наташе Хьюз (за энергичную и решительную редакторскую правку), Дэвиду Брауну (за то же самое, а еще за многочисленные беседы о собаках и за остроумные импровизированные ответы на мои редкие полуистерические звонки загадочного свойства; поскольку Дэвид занимается в основном почившими классиками, то мало кто из еще живых авторов имеет удовольствие с ним работать, и много теряют, доложу я вам!). Спасибо Лу Своннелу, Дженнифер Харт, Энн О’Брайен, Хайку Шлюссеру, Даниелле Бартлет, Деймону Грини, Марго Вейсман, Кейтлин Харри, Джошу Марвеллу, Чарли Редмейну, Вирджинии Стэнли, Лоре Ди Джузеппе, Лиату Штеллику, Кэтрин Гордон и другим замечательным людям, которые помогали мне писать эту книгу и превратили эту работу в восхитительно увлекательный процесс. (На страничке благодарностей слишком много прилагательных не бывает.) А еще спасибо «Фор Колман Гетти», которые сделали для этой книги прекрасный макет.
Особой благодарственной песни, на целую отдельную страницу, заслуживает Дэн Мэллори, чья вдохновенная помощь помогла мне вспомнить все, за что я так люблю писательское ремесло и книги.
Спасибо Тамзин Харвард за своевременное предложение по поводу развития сюжета.
Издательство «Ходдер и Стоутон», которое издает мои психологические триллеры, пришло в форменный восторг от моего мимолетного романа с великим сыщиком и просило меня лишь об одном: чтобы я возвращалась в Ходдер-Тауэрз без пышных усов а-ля Пуаро. За что я им чрезвычайно признательна.
Спасибо всем, кто хорошо отзывался об этой книге в «Твиттере» и в реальном мире; тут прежде всего на ум приходят имена Джейми Бернтал и Скотт Уоллес Бейкер, которым я особенно благодарна за посвящение меня в мир поклонников Агаты Кристи.
– Я только одно хочу сказать – мне она не нравится, – прошептала официантка с разлетающимися волосами. Это был громкий шепот, и его легко расслышал единственный посетитель кофейни «Плезантс». Он задумался над тем, кем может оказаться эта «она» – другой официанткой или же регулярной посетительницей вроде него.
– Я что, обязана ее любить? Всякий как хочет, так и чувствует.
– А мне она показалась довольно милой, – ответила невысокая круглолицая официантка: было слышно, что она сомневается в своих словах, не то что всего пару минут назад.
– Да, она всегда такая, когда получит хороший щелчок. Вот погоди, оправится чуток, и опять яд с языка будет капать. С ней все наоборот. Уж я таких, как она, немало повидала и не доверяю им ни на грош.
– Как это – наоборот? – спросила круглолицая.
Эркюль Пуаро, единственный посетитель кофейни в половине седьмого вечера февральского четверга, прекрасно понял, что имела в виду официантка с развевающимися волосами. И улыбнулся. Эта девушка уже не в первый раз высказывала проницательные суждения в его присутствии.
– Человека легко простить, если он на взводе сказал кому-то пару резких слов, – не грех признать, со мной такое тоже не раз случалось. Зато когда у меня все хорошо, мне хочется, чтобы и другим тоже было хорошо. Так и должно быть. А такие, как она, наоборот, обращаются с людьми как с грязью, когда у них самих дела идут в гору. Их стоит остерегаться.
«Bien vu, – подумал Пуаро. – De la vraie sagesse populaire»[1].
Дверь кофейни распахнулась и врезалась в стену. На пороге стояла женщина в светло-коричневом пальто и шляпке на тон темнее. У нее были светлые волосы. Ее лица Пуаро разглядеть не мог. Она повернула голову так, словно ждала кого-то, кто вот-вот должен был ее догнать.
Дверь оставалось распахнутой всего пару секунд, но и этого хватило, чтобы холодный ночной воздух вытеснил из небольшого помещения все тепло. При обычных обстоятельствах это привело бы Пуаро в ярость, но теперь его заинтересовала женщина, которая возникла на пороге столь внезапно и театрально и, похоже, нисколько не заботилась о том, какое впечатление она производит.
Ладонью бельгиец прикрыл свою кофейную чашку, надеясь сохранить в ней хотя бы немного тепла. Дело в том, что в этом неприглядном заведении на Сент-Грегори-Лейн, расположенном в той части Лондона, которую не принято считать особенно благоприятной для жизни, варили такой кофе, какого Пуаро не доводилось пробовать больше нигде в мире. Вообще-то у него не было обыкновения выпивать чашку кофе до обеда и еще одну после – более того, при обычных обстоятельствах его ужаснула бы сама перспектива подобного поступка, – однако каждый четверг, приходя в кофейню «Плезантс» ровно в семь тридцать вечера, он делал из своего правила исключение. Хотя теперь это еженедельное исключение само вошло в правило.
