повесть
Четверг — неприятный день. По четвергам Владимир Данилович Викторов, профессор кафедры эмбриологии, вел практические занятия у второкурсников факультета психологии. Группа что ни год оказывалась непомерно большой — конечно же в связи с дополнительным набором и прочими объективными причинами! — и состояла сплошь из нахалов и бездельников, которые точно знали, что:
— эмбриональная инженерия, хоть она и модная дисциплина, нужна психологам для общего развития — иначе говоря, вовсе не нужна;
— если отработаны задачи практикума, получение зачета неизбежно, будь ты пень пнем.
Учебная часть одобряла второй постулат: практические навыки — это главное, а сокращенный курс лекций пока еще недостаточно адаптирован для слушателей, не имеющих предварительной подготовки. В будущем году учебная часть, по слухам, согласится и с первым постулатом, избавив тем самым Викторова от общения с новым поколением бездельников и нахалов.
А сегодня, как всегда: со второй пары и до упора... Самое глупое — ведь и я знаю, что им не нужна эмбриональная инженерия, что ни один из них никогда не воспользуется этими самыми практическими навыками. И они знают, что я это знаю и что я занят делом, которое сам же считаю ненужным.
Профессор задержался в вестибюле у зеркальной стены: серый костюм, серые замшевые туфли, исчерна-серебряная шевелюра. Скромно и прилично, как подобает преподавателю. Ни вульгарной демонстрации богатства, ни повода для насмешек.
Он еще не знал, насколько неприятным будет этот четверг.
* * *
— ...Существуют весьма напряженные душевные процессы или представления, которые могут иметь такие же последствия для душевной жизни, как и все другие представления, и такие последствия, которые могут быть осознаны как представления, хотя в действительности и не становятся сознательными...
Большая аудитория. Воронка амфитеатра, полукруги скамей и столов. Столы старые, деревянные, столешницы на них не заменены тач-скринами, и студенты приходят со своей техникой. Свет в аудитории пригашен, чтобы лучше были видны слайды. В сонном теплом сумраке мерцают веселые сполохи экранчиков: четкие квадратики маленьких, отсветы тех, что побольше. Наверное, с галерки аудитория похожа на сегмент спиральной галактики.
Теоретически лекции можно бы и не посещать, а прослушать в записи, скачав из постоянно пополняемого архива. Но Университет поддерживает традиции живого общения самыми жесткими методами. В частности, ограничением доступов к базе — с тем, чтобы лекции скачивали только пропустившие по уважительной причине. Остальные пусть вертятся как хотят, перекопируют записи друг у друга или учат по текстовым файлам. Действительно, чем ломать защиту базы или пытаться запихать свой разъем в порт какой-нибудь отличницы, проще сфотографировать слайды и записать звук. Или сразу на видео, кто так любит.
Отдельные фанатики науки, преимущественно девушки из первых рядов, тут же включают распознавалки, записывают конспект в режиме реального времени и выделяют ключевые слова разнообразными буквами и шрифтами. Но большинство откладывает это счастье на неопределенный срок. В эпоху беспроводной связи можно найти себе куда более интересное и полезное занятие на ближайший академический час. Особенно если свет выключен.
* Шулька, давай поиграем?
* Отвянь, извращенец.
* Шулька, ну давай, а? Что-нибудь гадкое, но красивое. Давай?
* Саргон, отвяжись, я спать хочу.
* Саргоша, иди сюда. Я с тобой так поиграю...
* Шуль, ну правда, давай. Я чего-то никак не соберу себя. Не знаю, на нерве что-то. Ночь не спал.
* Вот и спи, кто тебе не дает?
* Я не могу уснуть, мне Никитишна все подвешивает. Дундит и дундит, и экран ее рандомизирует не по-детски... Шуль!!! ШУЛЕЧКА!!!
* Саргон, оставь ее, пусть учится. Иди, что я тебе покажу...
* Ирис, давай в другой раз. Ты лучше просто посмотри. Я тебе кейхол брошу, прямщас, вот только Шулька согласится. Без обид, ладно?
* Да пошел ты!
* Шулька!
* Шулька!
* Шулька!!!
* Саргончик, ты знаешь, кто такой зануда?
* Знаю. Зануда — это я. Давай поиграем?
* Уй-йё!!! Что там у тебя?!?!
* А вот. Нравится? Сам делал.
* Ой. J
* Не ой, а о-го-го. Смотри: я тут, а ты идешь от моря, давай?
* Ну ладно.
* Ура! Возьмешь ту свою аватарку с родинкой на губе?
* Наташу, что ли? Фи, поручик, она же шлюха.
* Ага!!!
* Ну тебя. Давай, грузимся.
* Саргоша, а кейхол????????
* На!
* И мне!!!!!
* Зайки, тихо, не мешать. Всем свободный доступ, только сами к нам не ломитесь. Мотор, начали!
Идти по гальке было трудно. Наташа нашла пляжные тапочки и сунула в них ноги. После моря кожа загорелась и порозовела, мокрые волосы липли к шее, мокрый лифчик казался тесным.
— Девушка!
Дальше по берегу, метрах в десяти от полосы прибоя — лодочный сарай с какими-то невнятными снастями у стены. На лежаке перед дверью полусидит парень, ноги укрыты пледом.
— На минуточку!
* Саргоша, ты прелесть. Еще бы скомандовал: «Бегом!»
Наташа подошла. Узкое лицо, рыжие спутанные волосы. Белые ресницы, красноватые от солнца щеки — и при этом высокая переносица прямого носа, красивый рот. Аполлон обгорелый.
