Элементал и другие рассказы

К столетию со дня рождения писателя

1919 — 2019

— Рядом с вами сидит элементал, — сказала тол­стая женщина; которая носила чудовищное платье в цветочек и янтарные бусы.

Реджинальд Уоррен опустил газету, осмотрел пустые сидения по обе стороны от себя, тревож­ным взглядом окинул вагон, а потом укрылся за страницами «Ивнинг стандард».

— Он убийца, — настаивала толстуха.

Реджинальд нахмурился и постарался приду­мать какой-то разумный выход. Как отвязаться от сумасшедшей толстой женщины?

Потом он постарался отвлечься, занявшись де­лом секретаря компании, который надул фирму на тридцать тысяч фунтов. Но Реджинальд успел про­читать только первый абзац, когда газету резко дернули, и маленькая пирамида появилась прямо над рекламой «Восстановителя волос Томкинса». Реджинальд опустил газету, и ее тотчас же пронзил острый конец исключительно опасного дамского зонтика.

— Послушайте, мадам, — произнес разгневан­ный Реджинальд, — это уже чересчур.

— А я и впрямь думаю, что ты должен меня по­слушать, парень, — на толстуху его упрек, похоже, нисколько не подействовал. — Это действительно очень злобная особь — настоящий мерзавец, и он с каждой минутой становится все сильнее.

Реджинальд с надеждой посмотрел на кнопку вызова машиниста, но он с детских лет привык к мысли, что это занятное устройство лучше не тро­гать. Вдобавок старуха казалась совершенно без­обидной. Она просто спятила.

— Ты в последнее время чувствовал слабость, упадок сил, нерешительность? — поинтересовалась толстуха. — Можешь не отвечать — я знаю, что чувствовал. Он кормится тобой. Они, знаешь ли, делают мерзкие, противные вещи. Надо сказать, убийц я раньше не видела. Сексуально одержимые да, алкоголики — очень часто... Но убийцы — они встречаются редко. В каком-то смысле тебе повезло.

— Что. — Реджинальд почувствовал, что нужно выразить какой-то интерес, хотя бы для того, что­бы ублажить старуху. — . что такое этот элем.

— Элементал? — Толстуха устроилась поудобнее с видом эксперта, готового открыть профессио­нальные тайны непрофессионалу. — В строгом смысле слова это дух воздуха, огня и воды, но страшная тварь, которая привязалась к себе — не­что, пойманное между планами бытия. Нечто вро­де похоти, стремления к плотским радостям. Оно сосет — да, самое подходящее слово — сосет соки души. Ты меня понимаешь?

Реджинальд не смог дать ей осмысленный ответ он просто кивнул.

— Хорошо. — Старуха улыбнулась, потом поры­лась в сумочке и выудила оттуда очки. — Так, зна­чит, у нас убийца. — Она надела очки и внима­тельно осмотрела пустое место слева от Реджи­нальда. — О да, готова поспорить, да. Крепко при­цепился, боюсь. Его правая рука глубоко в твоем левом плече. ах. его не очень радует мое внима­ние. — Она потрясла кулаком. — Не смотри на меня, мерзкий маленький мусор, я тебе задам жа­ру. Да, точно задам.

Она удивленно поджала губы, потом быстро сняла очки и убрала их в сумочку.

— Он в меня плюнул, — заявила толстуха.

— О, я очень сожалею. — Реджинальд почувст­вовал непреодолимое желание потереть левое пле­чо, и толстуха мрачно улыбнулась.

— Боюсь, что тебе его не оттереть, дорогой мой. За всю жизнь не ототрешь, верно говорю.

Поезд с ревом влетел на Хиллсайд-стейшн, и Реджинальд приветствовал остановку так, как ок­руженный краснокожими ковбой мог приветство­вать появление американской кавалерии.

— Моя станция. — Он подхватил саквояж с ба­гажной полки. — Спасибо вам большое.

— Подожди .

Толстуха порылась в сумочке.

— У меня где-то была одна.

Она перевернула сумку, высыпав все ее содер­жимое на сиденье.

— Нет, не беспокойтесь, — Реджинальд распах­нул дверь, — мне уже нужно идти...

— Ага! — Она выудила помятую визитку. — Моя профессиональная карточка. «Мадам Орлофф, мо­гущественная ясновидящая. Сеансы, частные встречи, хиромантия, гарантировано полное пси­хическое обслуживание». Могу быстро позаботить­ся о твоей маленькой проблеме.

Реджинальд выхватил карточку из протянутой руки, захлопнул дверь и помчался к турникету. Мадам Орлофф быстро опустила окно и прокрича­ла ему вслед:

— Особые скидки за пять сеансов, и очень боль­шой подарок, настоящий хрустальный шар, если подпишешься на десять!

Сьюзан ждала его у входа на станцию; она была одета в бело-золотое платье с низким вырезом. Реджинальд мигом позабыл о толстухе, отбросил все мысли об элементалах в тот темный мир на за­дворках сознания, где им и надлежало оставаться, и окунулся в сияние холодной красоты Сьюзан. Кровь пела в венах, когда он целовал Сьюзан, и он хотел говорить красивые слова, но вместо этого произнес:

— В городе жарко.

— Бедняжка. — Она взяла его под руку, и они медленно пошли к машине. — Ты выглядишь уста­лым. Но не беспокойся, семь дней загородного безделья — то, что тебе нужно.

— Семь дней косить траву, подрезать изгороди, мотыжить землю и колоть дрова, — он рассмеялся, и голос его звучал молодо и беззаботно. — А что ты сегодня делала?

Она открыла дверь машины.

— Садись, я поведу. Делала? Мыла окна, выби­вала ковры, проветривала постели — делала все, что нужно делать в коттедже, где никто не жил три месяца. Ты помнишь, что перед отъездом нужно было выключить газ и закрыть заднюю дверь?