Темно-бордовое платье с кожаным пояском. Рыжие пушистые волосы стянуты на затылке и выбиваются завитками. Это Лена Крылова сидит на краешке стула перед огромным начальственным столом, заваленным бумагами. Она не может четко различить лицо человека напротив — взгляд заволакивают непрошеные слезы, а мужской голос с противоположной стороны стола доносится как через трубу. Бу-бу-бу! Бу-бу-бу.
— …Вы, наверное, думаете, что судебная медицина — это нечто особенное, этакая смесь организованной дьяволом процедуры в сочетании с бюрократией наших чиновников…
Лена молчит. «Бу-бу-бу» звучит вкрадчивее и назойливее.
— …Ничего подобного, Елена Николаевна. Ничего дьявольского в организации судебно-медицинской службы в России нет, это обычный предмет, которому надо учить студентов. Как хирургии, терапии, физиологии или акушерству… — Начальственный голос гудит, и так же гудит от него в голове у девушки. — Сознайтесь, ведь не хотите идти на судебную медицину, потому что думаете, что там грязно и противно? — Одутловатое лицо придвинулось к ней через стол.
— Нет, не думаю. — Ровные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями комкают носовой платок. — Но и работать в судебной медицине не хочу.
— Ну-у-у! — лицо с разочарованием откинулось назад. — Этак мы с вами зря время теряем. Не могу же я вас битых два часа уговаривать!
— Меня не надо уговаривать, — платочек на мгновение замер. — Я согласна пойти работать на любую другую клиническую кафедру, если мне не нашлось места на моей собственной, но на судебную медицину не пойду.
— Помилуйте, чем плоха специальность? — раздраженно спросил бывшую аспирантку, а теперь свежезащищенного кандидата медицинских наук Лену Крылову проректор по научной работе Павел Владимирович Быстрякин.
Ах если бы он знал, этот замечательно рассуждающий о судебной медицине Павел Владимирович, какой интересный разговор в эти же самые минуты происходит на другом конце города в помещении Бюро судебно-медицинской экспертизы…
Может, тогда он не стал бы так решительно уговаривать бывшую аспирантку Лену Крылову сменить специальность. Но Павлу Владимировичу не было никакого дела до дел Бюро. Его задача была утрясти случайно произошедшую накладку с трудоустройством этой девушки. А разговор в Бюро между тем происходил интересный.
В кабинете заведующего танатологическим[1] отделением Владимира Александровича Хачмамедова — бывшего спортсмена-борца и бывшего бабника — разговаривали сам заведующий и вызванный к нему молодой эксперт этого же отделения Саша Попов. И как потом выяснилось, некоторое отношение к кафедре судебной медицины этот разговор все-таки имел.
Хачмамедов сидел за своим столом крепкий, красный, по Сашиным понятиям, уже старый, и старался не смотреть в сторону своего молодого коллеги. Он разглядывал стол и лежащие на поверхности стола свои кубические кулаки с короткими, толстыми красными пальцами. Не смотреть на Сашу Хачмамедов старался, потому что знал — как только посмотрит, так не выдержит и начнет орать. А сейчас пока он еще не орал. Так, разминался. Поэтому и держал руки в кулаках.
— И с какого хрена ты (твою мать!) послал на… следователя, который специально приехал с утра пораньше для того, чтобы застать тебя после вскрытия? — Хачмамедов говорил негромко, а сам легонько поводил из стороны в сторону борцовской шеей и плечами, будто они у него затекли. — И заметь, следователь этот был не какой-то там сраный оперативник из полиции, а достаточно солидный человек из прокуратуры. И приехал он не поинтересоваться у тебя, какая, к примеру, завтра будет погода, а для того, чтобы узнать причину смерти того парня из ночного клуба «Алмаз», которого нашли мертвым ночью возле этого сраного клуба. И которого ты (мать твою!) вскрывал сегодня утром. — Хачмамедов не выдержал и все-таки посмотрел на Сашу. Взгляд у него был тяжелый, мутный. А ресницы все еще неожиданно густые и длинные, как у девушки.
Саша Попов стоял посредине хачмамедовского кабинета и думал, насколько это противно, когда Хачек (так Хачмамедова звали все в экспертизе) старается быть иронично-остроумным. Ну при чем тут погода? Нормальный, в общем-то, Хачек заведующий, но уж как понесет его…
Сам Саша выглядел во время этого разговора достаточно высокомерно — подбородок задран, руки в карманах. И стоял Саша перед заведующим не спокойно, как полагается подчиненному перед начальником, а перекатываясь — с пяточки на носок, с носка на пяточку. Будто нарочно заведующего злил. Неудивительно, что Хачмамедов старался на него не смотреть. И так уже руки чесались. Но заведующий, естественно, знал, что все эксперты у него в отделении — парни гордые, чувствительные (орлы!) и что им неприятно, когда их все время посылают к такой-то матери. Однако сегодняшний случай действительно был из ряда вон. Следователь этот брызгал слюной у него в кабинете целых полчаса. И Хачмамедов хоть следователю и обещал спокойно выяснить, в чем дело, но сейчас постепенно все-таки терял терпение. Саша даже ухмылялся про себя — подсчитывал, сколько раз за короткую речь его начальник употребит словосочетание «твою мать».
