Наш межпланетный летательный снаряд «Москва» приближался к Земле. Все отчетливее вырисовывались перед нами какие-то темные впадины и светлые блики. Нас было трое — первая экспедиция, отправившаяся на Марс несколько лет назад. Связь с Землей мы потеряли давно, и восстановить ее нам так и не удалось. Что произошло за эти годы на Земле, мы не знали. Очевидно, там считали нас погибшими. Нас осталось трое: климатолог, умевший отпустить шутку даже в минуты смертельной опасности, водолаз, могучий, словно чемпион-тяжеловес, и я, самый молодой из них.
Мы возвращались на Землю, но никто из нас не был уверен, что достигнет ее живым. Как произойдет приземление космического снаряда? Удастся ли нам в пути наладить связь и передать на Землю те научные сведения, которые мы собрали на Марсе? Нас не заботила мысль, как спасти свою жизнь, — мы старались сохранить ценный научный материал, который мог погибнуть вместе с нами, если мы не передадим его на Землю во время своего возвращения. Поэтому климатолог не сводил с меня глаз: он ждал, что вот-вот на моем лице вспыхнет радостная улыбка и я крикну: «Земля! Земля отвечает!» Но я сидел с наушниками и молчал. С первого дня экспедиции мы вели нечто вроде корабельного журнала, куда записывалось все, что представляло ценность для науки. В нем было так много нового, еще никому не известного, что исчезновение этого журнала было бы большой потерей для всего человечества.
— Нам следует подумать, как поступить, если связь с Землей не будет восстановлена, — нарушил молчание климатолог. — Что предпринять, чтобы наш журнал не погиб вместе с нами?
— А вы уверены в том, что мы летим к Земле? — спросил водолаз. У него была привычка задавать самые неожиданные вопросы, и мы давно привыкли к этому, но последний вопрос ошеломил даже такого невозмутимого человека, каким был климатолог.
— Вы полагаете, что мы движемся к какой-то другой планете? — спросил он.
— Я не уверен, что перед нами Земля, -ответил водолаз. — Почему вы думаете, что приборы точно выполняют нашу волю и ведут нас по намеченному маршруту? На таком расстоянии малейшая ошибка может стать роковой.
Я вопрошающе посмотрел на климатолога: улыбаясь, он покачивал головой.
— Это Земля, — решительно сказал он.- Сомнений нет, мы летим домой. Что касается аппаратуры, то, не скрою, она меня смущает. Нет уверенности, что все обстоит благополучно, а раз так, могут быть всякие неожиданности, и самая опасная из них — превратиться в спутника Земли. Как только мы достигнем верхних слоев земной атмосферы, наш летательный снаряд, лишенный управления, станет двигаться около Земли, стенки его начнут нагреваться, и мы превратимся в метеор, то есть сгорим прежде, чем достигнем земной поверхности. А может быть, мы все погибнем от недостатка кислорода и пищи, а наш корабль будет все мчаться и мчаться вокруг земного шара.
— Однако!.. А на что тогда эти специальные установки? — указал на приборы водолаз, — Вы предполагаете, что мы можем сгореть, но в данный момент, когда мы пересекаем пространство вечного холода, наша обогревательная установка работает полным ходом, обогревая весь корпус летательного снаряда, и защищает нас от замерзания. С таким же успехом наша холодильная установка охранит нас от опасности сгореть, когда стенки летательного снаряда начнут накаляться.
— Земля исчезла! — крикнул я с наблюдательного пункта.
Климатолог и водолаз бросились к головному иллюминатору: в самом деле. Земли не было. Земля исчезла. Вместо нее перед нашими глазами громоздилось сплошное облако, к которому мы приближались.
— Облака закрыли Землю, — констатировал климатолог.-Интересно, какова плотность этих облаков?
Этого никто из нас не знал. Мы летели к облаку; оно становилось все больше и больше. Вот мы достигли его, и наш космический снаряд окутался густым туманом.
Казалось, космический снаряд врезался в облако и замер в нем.
— Странно! — пожал плечами водолаз. — Этому облаку нет конца. Неужели такая толщина?
— Вы уверены, что мы пересекаем облачность? — сказал климатолог.-Чтобы выбраться из нее, достаточно было и половины времени, которое мы уже затратили.
— Чем же объяснить все это? — спросил я.
— Случилось то, чего следовало ожидать: мы летим не к Земле, а по окружности, рассекая облачность, окутавшую земной шар.
Я бросился к приборам.
Вдруг корпус космического снаряда дрогнул с такой силой, что удар сшиб всех нас с ног; раздался всплеск воды, окатившей стенки нашего снаряда, и мы погрузились в полную темноту.
— Вода!-крикнул климатолог.- Мы врезались в воду!
— Вот так облачность! — проговорил я.
— Включить свет! — приказал климатолог.
Я повернул рубильник: к счастью, осветительная аппаратура не вышла из строя.
— Выключить холодильную установку!-распорядился климатолог.
Это было разумно: раз мы погрузились в воду, опасность перегрева миновала. Утонуть мы не боялись, так как наш водонепроницаемый снаряд должен всплыть на поверхность, но тут произошло что-то странное: находясь на глубине и продолжая погружаться по инерции, мы почувствовали резкое повышение температуры. Вода, окружавшая стенки нашего снаряда, не охлаждала их, как мы ожидали, а, наоборот, нагревала. Стало душно, трудно было дышать. Тело покрылось потом. Задыхаясь в этой жаре, мы попробовали включить холодильную установку, но ничего не получилось: или аппаратура была повреждена, или вода оказалась чрезмерно горячей. Понизить температуру внутри снаряда не удалось. Но вот темнота, окутывавшая иллюминаторы, начала рассеиваться, стало светлее.
