– Паспорт сдавай.
– Простите, что? – я недоуменно уставился на Романова.
Хмурый Генсек ковырялся в айфоне, неумело тыкая пальцем по иконкам. Со мной общаться он явно не хотел.
– Что тебе не ясно?! – Генеральный, наконец, оторвал взгляд от смартфона, ожег меня недовольным взглядом – Заграничный паспорт на стол.
Я автоматически охлопал себя по пиджаку в поисках серпасто-молоткастого и лишь тогда вспомнил.
– Так он же на работе, в сейфе у нашего директора…
– Андрей, срочно бери машину – Романов начал давать инструкции помощнику по селектору – и езжай в студию к певцу Селезневу. Знаешь такого? Отлично. Заберешь там у директора его заграничный паспорт. Люди товарища Веверса тебя проводят.
Сам генерал, тоже присутствующий в кабинете Генсека, хранил невозмутимое молчание. Будто его тут и нет.
А ведь еще вчера вечером, дома ободрял меня: «Ничего, Виктор, Романов вернулся из командировки в хорошем настроении, все будет нормально». Я еще порадовался, что все вроде бы обошлось. Нормально в моем представлении – это когда без кофе с веселыми препаратами, и без полиграфов… Это значит, что Романов отнесся ко всему адекватно. Ну расскажу я ему, как все было, может даже слегка покаюсь, что так долго морочил всем голову. Меня пожурят, простят и отпустят.
Но теперь рядом со злым Романовым сидел хмурый Устинов – оба разглядывали мой айфон. У окна курил сгорбленный Пельше. В шаге от него стояла капельница. Это его что – прямо из Кремлевки сюда доставили?! Совсем все так плохо? Вот теперь, глядя на Пельше, я и впрямь осознал всю серьезность ситуации.
Сначала разговор вроде бы пошел нормально. Романов нейтрально поинтересовался моими настоящими биографическими данными, расспрашивал про «домашнюю» реальность. Судя по стопке листов с грифом «Сов. секретно», что лежала перед ним на столе, он был уже в курсе ближайших исторических поворотов – войны в Афганистане, развала СССР и всего Соцлагеря, крушении идей коммунизма в мире. Но сильно шокированным Романов не выглядел. Устинов, кстати, тоже. Прагматики. Или сами уже поняли, к чему дело идет.
– Меня же нельзя делать невыездным – неуверенно возразил я – Гастроли, контракты, огромная неустойка за их срыв…
– А давай сразу это в ЦРУ передадим – язвительно произнес Устинов, перебирая пачку с документами – Так мол и так: вот вам все новейшие технологии будущего, вместе с пришельцем из этого самого будущего. Упакуем тебя, Виктор Станиславович, красивый бантик сверху завяжем и передадим…
Я слегка покраснел. Романов, заметив мое смущение, насмешливо хмыкнул.
– Так, какие будут предложения, товарищи? – поинтересовался он – Собираем завтра Политбюро?
– Я категорически против! – впервые нарушил молчание Веверс – Если расширим круг посвященных, тут же повышается риск утечки.
– Мы не можем хранить в тайне от остального руководства Партии такие важнейшие для страны секреты – вздохнул Генеральный – Хотя бы членов Политбюро надо известить.
– Исключено – прокаркал Пельше, откашливаясь – Группировка Суслова нам такое не простит. Соберут внеочередной Пленум и все.
В кабинете повисло тяжелое молчание.
Внезапно Айфон громко заиграл «Прощание славянки». Романов, дернувшись, чуть не выронил гаджет из рук. Начал судорожно тыкать пальцем в стекло экрана, пытаясь остановить трек.
Я с огромным трудом сдержался, чтобы не заржать, и только еще больше покраснел от натуги. Веверс аккуратно забрал телефон у Генерального, поставил ролик Ютюба на паузу.
– Значит, парад на Красной площади еще проводят в твоем времени? – нейтрально спросил Устинов, заглядывая через плечо председателя КГБ.
– Проводят – кивнул я – это святое. Еще и народное движение «Бессмертный полк» есть.
Все снова помолчали, осмысливая сказанное мной.
– А что говорят наши ученые? – Устинов постучал пальцем по стопке «Сов. секретно».
– Работают… – неопределенно ответил Веверс – Гриф секретности сильно затрудняет ситуацию. Информацию приходится строго дозировать и дробить между разными научными коллективами. Отдать сам айфон на изучение я не решился.
– И правильно сделал! – поддержал генерала Пельше.
– Так, товарищи, давайте сначала решать вопрос с Селезневым – Генеральный мрачно смерил меня взглядом – Все остальное мы обсудим в узком кругу. Для начала предлагаю, запретить выезд ему из страны, ограничить круг общения…
Романов повернулся ко мне.
– Ты же в институт поступил?
– В МГУ – вздохнул я.
– Вот рамками Университета его общение и ограничить.
– Малореально, но попробуем – теперь уже вздохнул Веверс – Усилим скрытую охрану.
Вот предатель! Я гневно посмотрел на генерала.
– А студию его… надо передать под управление Госконцерта.
Последним предложением Романов меня просто добил. Я аж рот открыл от какой-то безумной детской обиды. В Госконцерт?! Моё родное детище?! Моих звездочек?!
– Песни-то все ворованные – Генеральный брезгливо, двумя пальцами взял телефон у Веверса – Их кто угодно может тиражировать. Ума большого для этого не надо.
Я обалдело оглянулся на Пельше. Тот молчал. Устинов и Веверс разглядывали стол.
– А создать коллектив, который приносит стране миллионы долларов, тоже ума не надо?! – не выдержал я.
