Энн Хопкинс была принята в отделение компании Price Waterhouse по работе с государственными структурами в 1978 году. По свидетельству всех клиентов, она показала себя трудолюбивым и исполнительным работником. Она отыскала буквально в мусорной корзине запрос на предложение от Государственного департамента и превратила его в контракт, который стоил примерно 25 млн долларов[1]. Это был самый крупный контракт по консалтингу, который когда-либо был заключен компанией, и клиенты в Государственном департаменте восторгались работой Энн Хопкинс. В 1982 году она, единственная женщина среди 88 кандидатов, была выдвинута на должность партнера[2]. Однако это назначение так и не состоялось.
Что было негативным в ее работе? Коллеги жаловались на ее поведение и на то, как она обращалась с подчиненными. В своих письменных комментариях по поводу назначения старшие партнеры замечали: «Ей необходима школа хороших манер», «мачо» и «чересчур много компенсации, чтобы быть женщиной». Ее руководитель, который поддерживал ее, сказал, что если она хочет стать партнером, то должна «двигаться более женственно, говорить более женственно, одеваться более женственно, а также делать макияж, носить драгоценности и сделать стильную прическу»[3].
Хопкинс подала в суд, обвинив компанию в дискриминации по половому признаку, на основании параграфа VII Акта о гражданских правах. После нескольких слушаний разбирательство в 1988 году достигло Верховного суда США, который принял вердикт, согласно которому компания Price Waterhouse применила в отношении Энн Хопкинс политику двойных стандартов. Заключение суда гласило, что «работодатель, который возражает против проявлений агрессивности со стороны женщин, чья должность требует этого качества, ставит женщину в безвыходное и недопустимое положение, согласно пункту 22 Акта: «Увольнение с работы, если женщины ведут себя агрессивно, и увольнение с работы, если они этого не делают»[4].
Судебное разбирательство «Price Waterhouse против Хопкинс» – это иллюстрация экономики идентичности. В данном случае все исходили из современных норм поведения, ибо предполагалось, что мужчины должны вести себя в стиле традиционном для мужчин, а женщины – в стиле традиционном для женщин. Мы могли бы интерпретировать эти мнения как отражение базовых вкусов или предпочтений мужчин, – которым попросту нравилось работать с женщинами, чьи походка и манеры были «более женственными». Но эти мнения не являются базовыми вкусами человека, типа «мне нравятся бананы» или «мне нравятся апельсины», которые относятся к сфере экономической теории торговли. Скорее, эти вкусы вытекают из норм, которые мы определяем как социальные правила по поводу того, как должны поступать люди при взаимодействии с теми или иными людьми. Эти правила могут быть эксплицитными, явным образом выраженными, а порой могут быть имплицитными – то есть в значительной степени скрытыми внутри человека, и зачастую очень глубоко. «Преференции», или «вкусы», которые вытекают из этих норм, часто являются предметом спора, и, как в случае с Хопкинс, эти споры могут переноситься в суд.
Эта книга вводит в экономику идентичность и связанные с ней нормы. Современная экономическая наука уже не ограничивает себя вопросами потребления и дохода: она рассматривает также и разнообразные неэкономические мотивы. Однако экономика идентичности привносит нечто новое. Во всяком социальном контексте у людей имеется представление о том, кем они являются, которое связано с их убеждениями и проявляется в их поведении. Эти представления, как мы увидим, играют важную роль в экономике.