Вместо вступления. Эпоха надежд и крови
Гражданская война как-то очень скоро, уже через лет пятнадцать после своего окончания, превратилась в эпическую эпоху, с далекими от реальности легендами и мифическими героями. Более 80 лет, прошедшие с ее окончания, сделали свое дело, выдавив из жизни всех носителей реальной памяти о ней, превратив эту трагедию только в легендарный факт далекой истории. Истории, которая, кажется, и нас не касается… Советская мифология Гражданской войны строилась на простом конфликте КРАСНЫЕ — БЕЛЫЕ (что подразумевало еще и простую оценку «хорошие — плохие»), исключая наличие других цветов или полутонов. Но и белоэмигрантская мифология, не стремясь к анализу, также пыталась заземлить проблему на уровне «свои — чужие». Постсоветские историки поначалу метнулись к «деникинско-красновской» истории, думая в одночасье забыть о «своих»… И в результате — более 80 лет полуправды, искажений, недомолвок, умолчания и незнания.
До сих пор неизвестно даже приблизительное количество жертв Гражданской войны на просторах разлагающейся Российской империи. Можно только предположить, что число погибших и умерших в этой войне составило примерно 7 миллионов человек. Причем большинство жертв (65 %) приходится на погибших от эпидемий, болезней и голода (как солдат различных армий, так и в большинстве своем мирных обывателей), примерно 20 % жертв дали репрессии и террор, прежде всего относительно мирного (тылового) населения (примерно 1 миллион человек погибло от террора — красного, 160–180 тысяч человек — от террора белого и террора интервентов, 400 тысяч человек — от погромов, национально-повстанческого и бандитского террора. На долю погибших военных (непосредственно в ходе военных действий на фронтах) приходится около 10 % от общего числа жертв Гражданской войны… К этим невосполнимым для страны потерям необходимо добавить 3–4 миллиона эмигрантов, которые покинули пространство бывшей Российской империи, спасаясь от войны, репрессий, голода…
Из 7 миллионов жертв войны и ее последствий около половины приходится на Украину, где разыгрывались наиболее кровавые бои и распространялись наиболее ужасные эпидемии, где в городах и уездах 10–15 раз в течение Гражданской войны менялась власть. Именно украинский театр военных действий был постоянным, ведь с 1917 по 1922 год в Украине беспрерывно реками лилась кровь.
Украина притягивала развитой железнодорожной сетью и крупными морскими портами, огромными запасами угля, железной руды, продовольствия, нефти (Западная Украина). Ее промышленные гиганты военной промышленности — Екатеринослав (ныне Днепропетровск), Харьков и др. — обещали разрешение постоянных проблем с вооружением. Украина недаром оказалась в эпицентре Гражданской войны. Белые и красные искали в ней как житницу и кузницу, так и неисчерпаемый мобилизационный резерв — как офицерских кадров, так и пролетарской массы. Красные и белые рассматривали обладание Украиной как главный шаг для воссоздания своей империи: единой России, или всемирной Советской республики. Белые осенью 1919 года завязли в украинских просторах, так и не переварив этой непокорной территории, не получив от нее ожидаемых благ. Для красных именно через просторы Малороссии и особенно Галичины шел путь на, Варшаву, Будапешт и далее — на Берлин…
В результате Гражданской войны были разгромлены не только старая система, уклад жизни, традиции, страна, исчезли целые классы… Состояние Гражданской войны стало определяющим для Советских республик вплоть до войны Отечественной. Традиции этой войны утвердились в мирной жизни в виде нетерпимости, жестокости, подозрительности, командно-военных методов управления… Ветераны Гражданской, старые большевики (поколение, рожденное в 80–90-е годы XIX столетия, хоть и поредевшее в 1937 году) управляли страной вплоть до эпохи Брежнева.
А как хорошо все начиналось! Революционная весна 1917 года воспринималась как праздник, как весна освобожденного народа. Люди надеялись на чудо, на утверждение в новом обществе лозунгов Революции: «Свобода. Равенство. Братство!» Будущие жертвы шли рука об руку со своими будущими палачами. Именно с ними они надеялись построить новый мир. Великий князь Михаил Александрович (родной брат Николая Второго) вышагивал в первых рядах колонны революционного народа, с красным бантом на груди, чтобы через год с небольшим быть растерзанным этим самым народом. Где-то рядом, в толпе ликующего революционного народа находился и гетман Скоропадский…
Гражданская война обострила национальный вопрос, поставив под сомнение обещанную большевиками возможность «самоопределения наций, вплоть до полного отделения». Революционный энтузиазм, породивший мечты о независимой Украине, должен был показать свою силу и способность к борьбе. Европейский 40-миллионный народ, казалось, созрел для собственной государственности. Но на войне, как на войне… мечты, часто не связанные с реальностью, превращались в разочарования и трагедию.
Интересно, что ни белогвардейцы, ни французские интервенты не признавали право на само существование украинского народа, на существование украинской государственности, считая украинский народ лишь частью великой России. Красные с большими оговорками, но признали существование Украины (обязательно Советской) и украинцев, что и обусловило дальнейшее латентное развитие проекта «Украина».
