Ранней весной, среди вечерних теней, отбрасываемых заброшенными декорациями средневекового города, появились два человека. Они шли навстречу друг другу с разных концов фанерной улицы, мимо грубо сколоченных павильонов, изображавших таверны и мастерские, и тот, что шел с южной стороны, первым помахал рукой. Он был молод, крепок и одет так легко, словно вышел из машины лишь на пару слов. Его коричневый пиджак был широко распахнут, а серый шарф лежал на плечах свободными кольцами. Идущий же с севера был старше, руки держал в карманах дубленки, а черная бородка с проседью пряталась в поднятом воротнике. Походка его была неспешна, а лицо спокойно, и все же неуловимо проглядывало какое-то тщательно скрываемое нетерпение, причиной которого он, видимо, и собирался поделиться.
Встретившись на старинной городской площади, они коротко, без особой дружелюбности, обнялись и стали искать глазами место, где можно было бы устроиться и поговорить. В итоге, обойдя большую заиндевевшую лужу, присели на деревянные ступени эшафота, прямо под черной сгорбленной виселицей, и принялись озираться.
– Рассчитывал, что мне станет не по себе? – подозрительно спросил тот, что пришел с юга.
– Просто место тихое, – не поворачиваясь, ответил тот, что пришел с севера. – Но этот городок может намекнуть тебе о сути моего предложения.
– Как чувствовал – не надо с тобой встречаться, Дюк, – разочарованно протянул пришедший с юга. – Хотя бы потому, что еще слишком рано.
– Согласен, рано, – невозмутимо подтвердил Дюк. – И тем не менее, я боюсь, что ты задушишь себя от радости шарфом, когда я закончу рассказывать. Выслушай меня, Роберт.
Роберт с сомнением взглянул на Дюка, но спорить не стал, теребить шарф прекратил и терпеливо сложил руки замком на коленях.
– Итак, не далее как вчера обратилась ко мне одна девица – просит проводить ее в город. Но только в один конец. Пришлось объяснять, что после заката там оставаться нельзя и возвращаться ей все равно придется. И лучше бы вместе со мной.
– И что же она? – Роберт вдруг заволновался и опять схватился за шарф. До сих пор равнодушные глаза его азартно блеснули.
– Сказала, что все-таки останется в городе. Вместо объяснений озвучила сумму, весьма и весьма внушительную, – сказал Дюк, в зрачках которого словно разгорелись золотые искорки. – И выйти надо будет задолго до открытия сезона, так как дело у нее срочное. Я согласился. Хотя еще никогда так рано не выходил. Но ты-то ведь ждал именно такого случая? – И он повернулся к знакомому, чтобы посмотреть, какое у него будет лицо.
– Ты прав… Ты определенно прав! – Роберт даже встал со ступеней и принялся расхаживать перед лесенкой, нервно потирая руки. – Или она полоумная, или она идет к НИМ, и не воспользоваться этим нельзя. Она ведь не похожа на сумасшедшую?
Дюк покачал головой, наблюдая за реакцией южного с жалостью и неодобрением.
– С ней еще будет спутник. Мы выполним уговор, проводим их до места, а дальше сам смотри. Хочешь – со мной возвращайся, а нет, так поступай по-своему. – Дюк сделал паузу и со спокойной ясностью добавил: – Еще раз подумай. Это верная смерть.
Роберт презрительно скосил глаза, но промолчал. По скрипнувшей лестнице он поднялся на эшафот.
– Когда выходим? – спросил он, затягивая на жилистой шее шарф. Ему стало холодно.
– Через неделю. Точное время еще неизвестно. Она сказала, что сначала ей надо подготовить своего спутника.
– А этот… спутник… останется с ней в городе?
– Если дойдет. У него проблемы… со сном.
– Идти в город кошмаров, когда не можешь разобраться с собственными снами? Такие там сходят с ума сразу, – убежденно сказал Роберт. Но глаза его уже устали волноваться, участия в разговоре больше не принимали и принялись вглядываться в сгущающийся мрак между домами.
– Я этого спутника не видел. Назвала она его… Андрей… кажется. Лет двадцати пяти, на восточных территориях не бывал. Девица лишь попросила купить для него кое-какое снаряжение в дорогу, – сказал Дюк. – Одно ясно: не город им нужен. Но вот что им нужно? Об этом я и думать боюсь.
– И не надо, об этом подумаю я, – сказал Роберт и окинул тревожным взглядом декорации. – Скоро стемнеет. Пойдем отсюда. Не хочется здесь оставаться.
