Драмы. Новеллы
Авторы: Генрих фон Клейст
Жанры: Классическая проза, Драма, Трагедия, Комедия
Циклы: Библиотека всемирной литературы (изд. ХЛ) №89, БВЛ. Серия вторая №89
Формат: Полный
Всего в книге 157 страниц. Год издания книги - 1969.
Жизнь Генриха фон Клейста была недолгой, но бурной. Потомок старинного дворянского рода, прусский офицер, он участвовал в походах против Франции в 1793–1797 годах, однако оставил службу ради литературной деятельности. Его творчество застало современников врасплох. Клейст настолько очевидно отличался от других романтиков, что кто — то из критиков назвал его «найденышем поэзии». В его произведениях отразилось смятение собственных души и ума, накал чувств, в них была атмосфера грозы и трагедии. Герои Клейста жили без оглядки, шли до предела и гибли всерьез. Трагическим и очень странным был уход из жизни самого писателя — двойное самоубийство со своей последней подругой. Смерть Клейста, как и его творчество, поразили многих… Прошли столетия, а новеллы и пьесы немецкого писателя Г. фон Клейста все еще находят отклик в сердцах читателей. Сегодня пришло время перечитать произведения Клейста.
В данный том вошли избранные драмы и новеллы немецкого писателя XIX века Генриха фон Клейста. В книгу включены драмы «Роберт Гискар», «Разбитый кувшин», «Пентесилея», «Кетхен из Гейльброна», «Принц Фридрих Гомбургский», новеллы «Михаэль Кольхаас», «Маркиза д'О», «Землетрясение в Чили», «Обручение на Сан-Доминго», «Локарнская нищенка».
Перевод Б. Пастернака, Ю. Корнеева, Н. Рыковой, Н. Ман, Г. Рачинского.
Вступительная статья Р. Самарина.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Читать онлайн Драмы. Новеллы
ГЕНРИХ ФОН КЛЕЙСТ
ДРАМЫ
НОВЕЛЛЫ
Перевод с немецкого Б. Пастернака, Ю. Корнеева, Н. Рыковой, Н. Ман, Г. Рачинского.
Вступительная статья Р. Самарина.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
ГЕНРИХ ФОН КЛЕЙСТ
Стоял ноябрь 1811 года. По осенним дорогам Пруссии, через ее деревни, городки и города бесконечной чередой шли походные колонны пехоты, тянулась кавалерия, тащились артиллерийские парки, понтоны, обозы: Великая армия императора французов, набранная во всех углах империи — от герцогства Варшавского до королевства Неаполитанского, — ползла к новым исходным рубежам, на восток, к русской границе. Беспокойно было в немецких землях, и особенно в Пруссии. Немецкие, в том числе и прусские, контингенты входили в состав Великой армии; им, которые сами были недавно покорены Наполеоном, предстояло теперь воевать против недавних союзников — русских. И если правящие круги, запуганные и задобренные Бонапартом, ожидали выгод от новой авантюры Наполеона, то немало было и подлинных немецких патриотов, которых возмущала роль их соотечественников в ней. Лучшие офицеры прусской армии — Шарнгорст, Гнейзенау, Клаузевиц и многие другие — покидали прусскую службу и эмигрировали в страны, откуда можно было вести дальнейшую борьбу против Бонапарта. На немецкое крестьянство, на немецкого ремесленника навалились новые бесконечные поборы и реквизиции, — французам нужны были хлеб, фураж, лошади, транспорт, сапоги, сукно, сбруя — всё, в чем нуждались и сами немцы, но что шло в ненасытные пасти французских военных магазинов. Берлинская знать пресмыкалась перед проезжими французскими маршалами, чьи кареты катились вослед дивизиям, уходившим все дальше на восток; к салонах Берлина жили слухами и политическими новостями — одна тревожнее другой; в демократических кругах негодовали, но с оглядкой — боялись французской тайной полиции и ее доброхотных прусских прислужников, недостатка в которых не было. И так нескончаемы были реки войска, текшие на восток, так внушительны были силы, двинутые на этот раз в ход против России, что с каждой неделей уходившего года все очевидней казалась неизбежность очередной победы Наполеона. Это означало для немецкого народа перспективу дальнейшего закабаления.
Поэтому мало кто из берлинцев обратил внимание на странное происшествие, случившееся 21 ноября в гостинице в Ванзее, одном из предместий, где летом охотно развлекались берлинцы: отставной офицер прусской гвардии Генрих фон Клейст покончил с собой, предварительно застрелив — по ее просьбе — свою возлюбленную Генриэтту Фогель.
Редко встречаются в истории мировой литературы писатели, настолько чуждые литературному движению своей эпохи и вместе с тем так ярко выразившие ее, как Г. фон Клейст. Он не укладывается ни в традиции «веймарского классицизма», ни в русло любого из течений немецкого романтизма 1800-х годов. У него как бы нет ближайших предшественников (видимо, самые близкие — кое-кто из героев «бури и натиска»), ни прямых продолжателей до тех пор, пока немецкие экспрессионисты, вникая в национальную литературную традицию, не назовут его одним из своих провозвестников. Да и романтик ли он? Разве все современники романтического литературного движения, даже связанные с некоторыми его корифеями, обязательно представляют один нз его аспектов? С другой стороны, можно ли представить себе более законченную и характерную трагическую повесть о романтическом гении, не понятом современниками, чем жизнь Генриха фон Клейста? А может быть, Клейст действительно прежде всего своеобразнейший художник-реалист, как утверждают некоторые исследователи, работающие в Германской Демократической Республике? Но что реалистического в таких его трагедиях, как «Семейство Шроффенштейн» или «Кетхен из Гейльброна»?
Споры вокруг Клейста очень остры. В годы сопротивлении Л. Арагон увидел в «Михаэле Кольхаасе» одно из самых ярких выражений протеста в мировой литературе, книгу, как бы оправдывавшую для Арагона немецкую литературу, славящую сопротивление. А нацисты пытались сделать из Клейста предмет своеобразного нацистского литературного культа, используя его патриотическую ненависть к наполеоновской оккупации, прорвавшуюся и в публицистике Клейста, и особенно в драме «Битва Германна». Но стараниями передовой немецкой науки о литературе доказано, что эта нацистская интерпретация Клейста — фальшивка, одна нз многих фальшивок, целью которых было искажение истории немецкой литературы в угоду нацистской пропаганде. За какую бы книгу о Клейсте мы ни взялись и что бы из его собственных произведений ни читали, ясно, что это — один из самых сложных писателей начала XIX века.
Любой неискушенный читатель ощущает необычность и трагизм творчества Клейста; вероятно, это ощущение узнает и читатель нашего тома, очутившись в лихорадочной, бурной атмосфере пьес Клейста, насыщенных совершенно особым, ему одному присущим психологическим напряжением, чувством катастрофы, близящейся — и наконец разражающейся над странными и несчастными героями Клейста, к которым лучше всего подходит понятие «одержимый». Тем удивительнее, что из-под пера этого человека с душой великого трагического поэта вышла такая лучезарно ясная и веселая пьеса, как «Разбитый кувшин». Полно, неужели кровавые сцены «Битвы Германна» и очаровательные юморески «Разбитого кувшина» родились в пределах одного и того же художественного мира, заключенного в сознании Клейста?
