Уайн-коттедж составлял некогда часть обширного поместья. В большом саду находились всевозможные хозяйственные постройки, и в том числе огромный навес, на перекрытиях которого так удобно было сушить цветы. Рядом располагался небольшой двухэтажный дом с чердаком и такими толстыми стенами, что даже в самую сырую погоду в нем было сухо и тепло. На чердаке, где прежние хозяева хранили корм для животных на зиму, поднимая его туда с помощью небольшой лебедки, имелось небольшое оконце. Оттуда открывался вид на Мэйн-Хауз — главное здание усадьбы — и окрестные холмы, а также на десять акров принадлежащей Черри земли, покрытые сейчас, в конце лета, благоухающими рядами цветов самых невероятных расцветок.
Наступил самый ответственный период в деятельности Чарити. Позднее сухое лето и ранняя осень означали, что ей удастся собрать цветы в самый подходящий момент. Ведь в дождливую и ветреную погоду могли поломаться стебли, и усилия целого года обратились бы в прах.
Черри услышала звук резко затормозившей машины, и вскоре после этого на крыльце зазвенел старомодный колокольчик. Лестер грозно зарычал. Вероятно, это Джейн Рассел приехала за обещанными дельфиниумами. Но ей придется подождать полчасика, потому что букеты еще не готовы.
Пять лет назад Чарити Ливси трудно было представить, что жизнь может снова ей улыбнуться. Начиная выращивать и засушивать цветы и травы, она и не подозревала, каким прибыльным и приятным может оказаться этот скромный бизнес. И хотя теперь Черри могла считать, что добилась успеха, ее жизнь не очень-то походила на воплощение тех ожиданий, которые обычно лелеют девушки в свои двадцать лет. Рядом с ней не было ни мужчины — мужа или любовника, с которым можно было бы разделить свои маленькие горести и радости, — ни детей, ни близких. Только Лестер. Но ее устраивало одиночество — так спокойнее и безопаснее.
Колокольчик зазвенел более настойчиво и нетерпеливо, и Лестер зарычал еще громче. Чарити ловко завязала букет из засушенных цветов с длинными стеблями и подошла к старомодному мраморному умывальнику, чтобы сполоснуть руки.
Лестер нетерпеливо крутился у ее ног. Три года назад, зимой, за милю от деревни она наткнулась на жалкий, скулящий комочек и, увидев, что щенок увязался за ней, решила, что такой друг ей не повредит. Теперь это был крупный пес неопределенной породы.
В крошечном холле с маленькими окошками царил полумрак, и, открыв дверь, Черри, ослепленная ярким солнечным светом, сощурилась, чтобы разглядеть своего посетителя. Это была не клиентка, которую она ожидала, а совершенно незнакомый мужчина.
Девушка инстинктивно схватила Лестера за ошейник, — так она чувствовала себя спокойнее. Собака предупреждающе зарычала, готовясь защитить хозяйку.
— Мисс Ливси?
Голос гостя звучал внушительно и производил солидное впечатление, так же как и его крупная фигура. Чарити невольно пришло в голову, что он не из тех, кто может терпеливо ждать. Она кивнула, и мужчина шагнул вперед.
— Могу я с вами переговорить?
В этом вежливом вопросе явственно слышалась уверенность в ее согласии. Черри отступила в темноту узкого холла. Гость, пригнув голову, последовал за ней.
Все дверные проемы в доме были низкими, но миниатюрная хозяйка этого не никогда замечала. Однако пребывание в Уайн-коттедже такого высокого и широкоплечего господина, как этот, могло стать проблематичным.
Чарити на мгновение представила себе дверные рамы главного здания усадьбы, ведущие в элегантно обставленные комнаты. Их расписывал известный художник, и все они отличались одна от другой.
В скромном обиталище Черри не было роскоши Мэйн-хауза, но ей здесь было гораздо уютнее.
Чарити не оставалось ничего другого, как пригласить гостя в хорошенькую гостиную справа от входной двери. Теплые солнечные лучи поблескивали на окнах скромно, но со вкусом обставленной комнаты. Чарити сама декорировала это помещение. Она любовно натерла балки воском и выкрасила оштукатуренные стены известкой цвета охры. Теплые тона сразу же придали комнате обжитой вид.
Мне многое удалось сделать за время пребывания в Уайн-коттедже, подумала Чарити, печально взглянув на свои коротко остриженные ногти. Пять лет назад она понятия не имела о том, что штукатурку вместо современной краски покрывают известкой, и даже не предполагала, что может справиться с такой работой.
Незнакомец вошел в комнату, и Черри заметила, что он разглядывает ее антикварные вещи: бюст художника, который она любовно отполировала воском, два заново обитых старинных стула и маленькое бюро. Он изучал обстановку, а она внимательно наблюдала за ним.
Это был мужчина, который привык играть только по своим правилам, раздавая команды и требуя их немедленного выполнения. И, хотя в его посверкивающем взгляде, обращенном к Чарити, не было ничего похожего на желание, он чем-то неуловимо притягивал ее.
Она молча стояла перед ним — хрупкая, тоненькая, с небрежно подколотыми белокурыми волосами, без следа макияжа на лице.
Шесть лет назад Черри и представить не могла, что будет общаться с мужчиной, не приведя себя полностью в порядок. Она всегда придавала очень большое значение своей внешности. Но теперь ей редко доводилось сталкиваться с представителями противоположного пола, и она всегда радовалась, избавившись от их присутствия. Слишком трудно было забыть печальный опыт прошлого.
