Мутный свет едва различимым пятном, проникал сквозь прикрытые веки и миллиметр за миллиметром, отвоевывал сознание из объятий липкого сна. Вскоре в помощь ему присоединились звуки, доносившиеся через рассохшиеся створки единственного окна.
Открыть глаза было очень трудно, но долетавшие с улицы голоса доказывали Браену Клэнси, что он еще жив.
Осознание этого факта не огорчило и не обрадовало его. Это позже, когда он полностью вернется в мир реальности, наркотическая ломка снова сомкнет на его измученном теле свои челюсти. А пока все еще продолжалось тупое забытье, ненадолго прерываемое краткими всполохами сознания.
Дом, в котором находилось временное прибежище Браена, стоял на самом краю пустыря, протянувшегося от старой набережной с разбитой мостовой, до границы между районами Лидс и Бидстун.
Пустырь появился недавно. После того как муниципалитет Пиканерры, согласился с планом инвесторов о сносе трущоб Бидстуна и постройки на их месте делового комплекса.
Среди полуразвалившихся домов, где ютились только бродяги и наркоманы, появились строительные механизмы, которые легко, без видимых усилий развалили, перемололи и разровняли несколько десятков домов. И теперь на этом месте была пустота и даже уличные собаки, столующиеся у мусорных баков, не решались выбегать на пустырь, не успев привыкнуть к резкому изменению привычного мира трущоб.
По пятикилометровому участку неухоженной дороги, ведущей от центра Пиканерры в сторону реки, двигалась карета медпомощи.
Машина ехала неуверенно, осторожно объезжая остовы сожженных автомобилей, брошенных посреди дороги, словно остатки вражеской армии. На белоснежных лакированных бортах кареты, красовалась надпись: «Экстремальная клиника Лаваля». Это было уважаемое заведение, услуги которого были доступны только людям с высокими доходами.
Доктор Лаваль разбогател и построил свою клинику, помогая богатым алкоголикам, наркоманам и маньякам, избавиться от своих пагубных пристрастий, естественно, в условиях полной анонимности.
Своими успехами клиника снискала себе славу «последней инстанции» и если доктор Лаваль отказывал в помощи, пациенту оставалось наложить на себя руки. Так зачастую и происходило на самом деле.
Бесконечно путаясь в полустершихся названиях улиц и номерах домов, шофер, наконец, остановился по нужному адресу. Три человека в белых халатах выбрались из машины и, прихватив с собой носилки, вошли в пропахший фекалиями подъезд.
На втором этаже они обнаружили приоткрытую дверь квартиры, которую искали. Войдя внутрь, санитары обнаружили в жилище такое запустение, как будто там жили кошки.
— Ну и вонь… — покачал головой один из вошедших. — Пойди, Эрик, посмотри в другой комнате, может он там валяется…
Эрик, зажал пальцами нос и перешагнув через кучу грязных тряпок, проследовал в следующее помещение. Через какое-то время послышался его голос:
— Джок, Саймон! Идите сюда, вот он субчик… Похоже парень капитально обделался, — добавил Эрик, когда двое его коллег вошли в комнату.
— Ты проверь, он не холодный? — посоветовал Эрику Саймон.
— Да нет. Только что у него нога дергалась.
— Тогда вколите ему субинтал, чтобы не умер по дороге, и поехали. У нас до обеда еще два вызова, — распорядился Джок, который был здесь старшим.
Лежащего человека перевернули на спину. Саймон закатал ему рукав полуистлевшей рубашки.
— О, Джок, у тут все вены «клевером» засушены… — пожаловался он старшему.
— Ничего, коли в сонную артерию… А ну, нет, постой!.. — внезапно остановил он Саймона. — Тот ли это парень, ребята?
— А мы почем знаем? — отозвался Эрик. — Тебе должны были дать фотографию…
— Дать-то дали, — согласился Джок, доставая фото, — только ему здесь лет семнадцать, не больше.
— Ну-ка покажи, — Эрик взял портрет и внимательно приглядываясь, стал искать сходство изображения с изможденным лицом лежавшего на полу человека.
— Разве сейчас поймешь, — и он озадаченно поскреб затылок, — после месяца такой жизни сам себя в зеркало не узнаешь, но… кажется…
— Что такое?
— Да вот. Уши не те…
— Не те, — согласился Джок. — Саймон, поищи еще какое нибудь помещение. Может кухня есть или ванная.
Саймон начал осмотр квартиры заново и вскоре обнаружил еще одну комнату, которую поначалу приняли за чулан. Здесь, среди голых стен, прикрытых отваливающимися обоями, стояла старая металлическая кровать, на голой сетке которой, лежало человеческое тело.
Руки и ноги бедняги были обнажены и выглядели не лучше чем у мумии пролежавшей в гробнице две тысячи лет.
— Нашел еще одного! — Известил своих коллег Саймон.
Они тотчас явились и принялись сравнивать уши.
— Кажется он, а Эрик? — Высказался Джок.
— Вроде как он, шеф… По крайней мере уши его.
— А если мы ему экспресс-анализ крови проведем, а Джок? — Предложил Саймон. — Так хоть какая-то гарантия будет.
— Какой анализ, Саймон? Посмотри на него — это уже труп. Чудо, что сердце еще бьется. Посмотри на цвет кожи. Этот клиент сидит на «желтухе» не менее трех месяцев… После такого срока экспресс-анализ ничего не покажет. Ладно, ребята, давайте его на носилки и выбираемся из этой помойки. Хотя, если бы это зависело от меня, я бы оставил его здесь — уж больно плохо выглядит.
