Are you lonesome tonight?
Elvis Presley
Сочельник
Где-то в Мэриленде
Дом имел полное право именоваться особняком. И стоял он наособицу — в глухом углу, вдалеке от мало-мальски населенных мест, и вид имел совершенно особенный. Романтически-мрачный.
Да еще в такой вечер…
Темный салон автомобиля осветился фарами машины, подъехавшей сзади. Даже странно: сразу два автомобиля в глуши, возле дома, в котором, похоже, давно никто не живет. Малдер едва заметно улыбнулся — ему ли было не знать, кто еще приехал в эту глушь.
Машина встала вровень с машиной Малдера, стекло в дверце опустилось.
— Я уж думал, что ты не приедешь, — сказал Малдер.
— Извини, — сказала Скалли. — Везде такие очереди… Чем будем заниматься?
— Сидеть в засаде.
— В сочельник?!
— Сегодня знаменательная дата.
— В самом деле?
— Да. Поэтому я тебе и позвонил. Глуши мотор, я введу тебя в курс дела.
— Малдер, мне еще подарки надо завернуть — завтра же Рождество.
Малдер громко хмыкнул, и Скалли поняла, что ее отговорки признаны неубедительными. Она вздохнула и сдалась — заглушила мотор, вышла из своей машины и села в машину Малдера.
— Ладно, вводи меня в курс дела.
— Нет, раз у тебя семейные заботы, мне неловко…
Говорит, а сам ухмыляется. Мерзавец. Скалли прервала Малдера нетерпеливым жестом.
— Раз уж я притащилась в такую даль, нужно хоть узнать зачем.
— Я думал, тебе будет… — Малдер не сразу подобрал подходящее слово, — любопытно.
Скалли отвернулась, посмотрела на унылую громаду дома, в окнах которого не было ни проблеска света.
— Кто здесь живет?
— Никто.
— На кого тогда засада?
— На прежних хозяев.
— Они что, вернулись?
— Нет. В этом-то и дело.
— Поня-атно, — протянула Скалли. Опять Малдер со своими
паранормальными штучками. Нынче его, кажется, повело на готику. — Древний замок погружен во тьму. Над чащей, как водится, навис густой туман… Но что это? Уж не оборотень ли воет на Луну?
— Это моя щека ноет от твоей оплеухи, — сказал Малдер, улыбаясь.
— Малдер, — сказала Скалли с укором, — ты решил в ночь перед Рождеством втянуть меня в охоту за призраками?
— Правильнее называть их привидениями.
— Называй как хочешь. Малдер, у меня подарки не завернуты.
А завтра, ровно в шесть часов, семейный сбор под елкой. — Скалли хотела было уйти, даже потянулась открыть дверцу…
— Ничего, мы быстро, — торопливо сказал Малдер. — Только сначала я все же введу тебя в курс дела. Итак, Рождество 1917 года — смутное, страшное время. Американские солдаты гибнут в Европе на полях сражений Первой Мировой войны. А в Америке ужасная эпидемия вирусного гриппа, смерть не миновала ни одного порога, косит и старых, и малых. В душах людей поселилось глухое отчаяние. Смутное, страшное время…
— Ты начинаешь повторяться, — заметила Скалли.
— А здесь, в этом самом доме, — Малдер указал на темную
громаду особняка, — двое людей, созданных друг для друга, приняли смерть не от войны, не от чумы, не от кованого сапога, не от фугасной бомбы, а от любящей руки…
Он замолчал, выдерживая драматическую паузу.
— Ну и?.. — не вытерпела Скалли.
— Его звали Морис, — продолжил Малдер. — Человек он был
довольно замкнутый, но мужественный, за что и полюбила его красавица Лайда, озарявшая все вокруг ангельским светом своей чистой души. Они словно спустились с небес, но боги не смогли оградить их от ужасов грубой холодной земли…
Он опять замолчал, и Скалли опять не сдержалась:
— Какое же несчастье их постигло?
— Ими овладел безумный страх перед неминуемой разлукой, и
они решили, что лучше быть вместе вечно, чем провести врозь хотя бы одно Рождество.
— И они покончили с собой? — спросила Скалли, чувствуя трепет в душе.
— Теперь их души посещают этот дом каждый сочельник, — кивнул Малдер. И признался с трогательной улыбкой: — У меня сердце сжимается…
Скалли улыбнулась тоже.
— Замечательная история, Малдер. И рассказчик ты
великолепный. Но я не верю ни одному твоему слову.
— Как, ты не веришь в привидения? — искренне удивился Малдер.
— А ты этого не ожидал?
— Нет. Я думал, все в них верят.
— В другой раз, я, может, и позволила бы себя уговорить, но
Санта Клаус уже в пути, так что извини, Малдер.
Скалли решительно открыла дверцу и вышла из машины. Малдер, пожав плечами, вылез тоже.
— Привет семье, — бросил он, направляясь к дому.
— Постой! Ты куда? — обеспокоилась Скалли.
Малдер помахал фонариком.
— Я только взгляну — и сразу назад.
Скалли покачала головой и сказала сама себе:
— Ни за что. Я уже зареклась…
Она повернулась к своей машине, выискивая ключи в кармане плаща. В кармане ключей не было. И в замке зажигания их тоже не было. Да где же они? Может, выпали на сиденье в машине Малдера? Скалли прильнула к стеклу, высматривая на сиденье блеск анодированного металла. Нет, не видать…
А Малдер уже зашел в дом.
Тычась лучом фонаря в темные углы, Малдер бродил по огромной гостиной. Здесь все до странности походило на зловещий дом Говарда Стауфа. У Малдера было стойкое ощущение чужого взгляда в спину, и он непроизвольно сутулился, втягивая голову в плечи. Ладони вспотели, фонарик был словно кусок мыла — такой же скользкий, пятно света металось по стенам, по мебели… Может, это сами вещи угрюмо взирают на непрошеного гостя из-под полуопущенных век?.. Эти вот старинные часы, например…
