— Ну, что ты на все это скажешь, а? — Мелт сунул окурок в пепельницу и, облокотившись на стойку, вопросительно глянул на Тарви. Ему не терпелось услышать, как отнесется его бывший сосед к тому, что он рассказал.
— Сколько, ты говоришь, у него было голов? — Глаза Тарви смотрели недоверчиво.
— Четыре. То есть сам я, конечно, не видел, но этот старик говорит, что четыре.
— Ну тогда, значит, все это брехня.
— Что же, по-твоему, я все придумал? — обиделся Мелт.
— Не ты, а те, кто пустил эту утку… — Шагнув в угол, Тарви повернул выключатель никелированного электропекаря, тихим звоном доложившего, что булочки готовы, и, обернувшись, увидел в дверях Поля. — Ну а тебе что?
— Я к вам с просьбой, хозяин, — подойдя к Тарви, проговорил Поль, сутуловатый седой великан, совмещавший в мотеле все профессии, в каких только могла возникнуть потребность: от водопроводчика и автомеханика до мусорщика и мойщика машин. — Нельзя ли мне уехать домой на час раньше? У дочери сегодня опять плохо с головой…
— Ты можешь понадобиться, — сказал Тарви.
— Но мне сейчас совершенно нечего делать. А она там одна… — Поль понизил голос. — Сегодня утром так заговаривалась, что я боюсь, как бы совсем не свихнулась. Доктор говорит, что это нередко бывает с девушками, которые имели несчастье понравиться Многоголовым…
— Твою дочь… к ней применили силу? — придвинувшись, спросил Мелт.
— Что вы, зачем Мно нарушать законы, ведь они сами их издают. — Старик криво усмехнулся. — Просто этот дьявол посмотрел ей в глаза — и она, ничего не сознавая, пошла за ним. Наверно, со стороны все выглядело вполне благопристойно: девушка идет провести время с богатым господином… — Он сделал паузу. — Хозяин, так вы разрешите мне уехать пораньше?
— Ей не станет от этого легче. — Тарви старался говорить как можно суше, чтобы заглушить в себе жалость. — И довольно об этом. — Ему хотелось добавить: «Скоро ты сможешь быть со своей дочерью хоть круглые сутки. Дела идут так скверно, что мне не сегодня-завтра придется тебя уволить…» Но вместо этого он сказал только: — Ты на работе.
«А может, все-таки отпустить? — подумал он, глядя, как Поль, еще больше ссутулившись, скрывается в дверях. — Работы сейчас и правда нет… Хотя вон, кажется, кто-то сюда сворачивает…»
Тарви пересек свою маленькую закусочную, неприязненно покосившись на двух парней, громко болтавших со своими подружками за крайним столиком, — все остальные были пусты, — и подошел к прозрачной стене.
Увы, никого. За полосой кустарника, на расчерченном светящимися линиями шоссе, в наползающих сумерках, заштрихованных мелко сеющим дождем, время от времени мелькали огни редких машин, — но желающих свернуть к заведению Тарви что-то не находилось. У мотеля по-прежнему стояли все то же «Кенгуру» на воздушной подушке, владелец которого отдыхал сейчас в отведенной ему комнате, и старенький «Флай» — электромобиль Мелта. Да еще чуть поодаль были прислонены к стене два легких скутера — «пони», с чьих сидений соскочили час назад эти две громкие парочки.
Негусто… Тарви вздохнул. А ведь еще лет пять назад машины мчались здесь с утра до глубокой ночи плотным ревущим, как вспененная река, потоком, я мотель Тарви был каждый вечер полон. Но вот корпорации Мно стали скупать фермы по всей западной равнине — и шоссе иссякло, высохло, словно река, лишившаяся своих родников и притоков. Кому здесь сейчас ездить, когда вся огромная западная равнина от края до края стала зоной автоматизированного земледелия, где все делают агрокиберы, а продукция вывозится контейнеролетами. Киберы съели людей… В опустевших степных городках остались только доживающие свой век старики и старухи, вроде родителей Мелта, с которыми тот приезжал повидаться. Остальные уехали на восток, в большие города у побережья, где еще есть надежда найти работу. Только многим ли она улыбнулась, эта надежда? Из всех знакомых Тарви лишь одному Мелту удалось устроиться на какой-то завод, остальные кое-как перебиваются на пособие, которое Мно пока еще выдают «резервным человеко-единицам» — как велено ныне называть безработных. Пока еще выдают, но ходят слухи, что готовится поголовная ревизия «резервных» на предмет выпалывания бесперспективных…
Тарви вспомнилось, как Мелт твердил, что ни за что на свете не продаст свою ферму, стоявшую вон там, за холмом, милях в четырех от мотеля. Твердить-то твердил, а сам как миленький продал, едва двухголовый Митт захотел ее купить. Попробуй не продать, когда этот дьявол видит тебя насквозь, вдвое быстрее соображает и к тому же обладает даром внушения!.. Стоило кому-нибудь из Мно захотеть, и он, Тарви, наверно, тоже, не пикнув, продал бы свой мотель, как пришлось это сделать тысячам владельцев мотелей на всех главных автострадах страны. Все, что способно приносить хоть сколько-нибудь существенный доход, отныне принадлежит только им, Многоголовым. Но Тарви они оставили в покое: какой смысл приобретать маленький старомодный мотель на умирающей дороге…
— Хозяин, еще два сипи! — прервал размышления Тарви один из парней за крайним столиком.
«Еще два…» — мысленно передразнил Тарви. Сидят второй час за двумя жестянками дешевенького пойла, именуемого синтетическим пивом, — и вот, извольте радоваться, расщедрились еще на две… Ну и посетителей бог послал! Нет, чтобы заказать хотя бы по яичнице с ветчиной или пирожное своим девицам. Господи, да о чем тут говорить, каждому дураку ясно, что это голодранцы…
![Жизнь прошла мило [сборник]](/storage/book-covers/be/be46d3aa2433e4d464e2ee84ec77859c56d68984.jpg)
