Когда я познакомился с дневниками Лебедева, был поражен: насколько мы, земляне, мало знаем о жизни и работе космонавтов! Да, это звучит парадоксально: более четверти века мы рассказываем о проникновении в космос, 23 года прошло после старта Юрия Гагарина, и есть множество книг, фильмов, статей о тружениках космоса. Но так уж получается, что о своем полете космонавт всегда рассказывал после приземления, когда самое важное — его собственные ощущения и переживания — оставалось в прошлом и к ним не хотелось возвращаться или последующие события стирали их из памяти. Валентин Лебедев во время своего рекордного 211-суточного полета с Анатолием Березовым ежедневно вел записи. Для него дневник стал еще одной нитью, которая связывала космонавта с Землей, с родным домом, друзьями, близкими, наконец, с его прошлым — «жизнью до полета», которая там, в космосе, виделась иначе.
Этот дневник не предназначался для публикации, он велся для себя, это был разговор с самим собой, и поэтому дневник не может не поражать обнаженностью чувств, эмоций, ощущений — это глубоко человеческий документ. Конечно, во время полета или во время старта — и в эти секунды Валентин вел записи! — он не задумывался о стилистике, записи грешат отрывочностью, спешкой, что не только вполне естественно, но еще и оказывается явной приметой непосредственности, откровенности автора.
Основная работа космонавта — полностью выполнить программу полета, и научный отчет размером несравненно больше, чем личный дневник, сегодня для специалистов, бесспорно, представляет главную ценность. Но пройдет время, появятся новые эксперименты, космическая техника станет иной, более сложной, и лишь дневник космонавта никогда не утратит своей ценности. Потому что рассказывает дневник о человеке, о его радостях и болях, мужестве и слабости — обо всем том, что волновало людей всегда и везде.
Владимир ГУБАРЕВ,
лауреат Государственной премии СССР.
С утра с Иванченковым поехали в Центр подготовки. Утро было пасмурное, настроение тревожное. Столько иду ко второму полету, и вот сегодня я улечу на Байконур. Виталик ласкается, целует меня дорогой, чувствует, что отец улетает надолго. Перед уходом из дома сели за стол на кухне и по традиции поставили хлеб, соль и воду. Мама, родная мамулька всплакнула, и Люсек заплакала. Хлопнул, по домашней традиции, как у нас повелось, по коленям трижды, и, как говорится, с богом, встали и попрощались. Когда отъезжали от дома, я посмотрел на балкон и увидел мать, вытирающую слезы, помахал ей. Она не видела.
В 10.00 в Доме культуры в Звездном была межведомственная комиссия, где нам зачитали, что мы назначены основным экипажем, и вручили первые дипломы только что введенной квалификации космонавт — испытатель. После этого была пресс-конференция, вел ее Леонов. Когда мне задали вопрос, что было самое трудное в подготовке, то ответил откровенно: экипаж во время подготовки оказывается в фокусе всех работ, выполняемых конкретными людьми, группами, коллективами; в каждой из этих работ, в одной меньше, в другой больше, есть детали, которые экипаж должен отследить сам. Сам ты по горло занят на подготовке и без того прилично устаешь, а тут еще надо не упустить мелочи, от которых будет зависеть твоя работа на орбите.
В 12.00 был партактив, мне понравилось выступление Толи. Он сказал о несоизмеримости наших проблем и трудностей с тем, что испытывали люди, защищавшие страну во время Великой Отечественной и гражданской войн. Партактив прошел хорошо. Выступили дублеры, Коваленок.
Записались для телепередачи Севастьянова. На вопрос «Кто вам больше всех помог во время подготовки?» Толя ответил: «Валентин». В 14.15 был праздничный обед в профилактории. Выступая я сказал, что когда трудности позади, то они быстро забываются, а остается светлое чувство от предстоящей работы, в которой цель нашей жизни. И, отправляясь в полет, мы надеемся на товарищей, которые нас готовили, в них — наша опора, от них мы будем питать силы, так как они стоят на Земле, а мы будем работать в космосе. Попрощались с женами около профилактория. Сфотографировались все — и в автобус.
В 16.00 вылетели в Байконур. В самолете я заснул. Встречал нас начальник космодрома, госкомиссии еще нет, прилетит числа 7 мая. Здесь уже распустились деревья, температура плюс 28 градусов. На двух автобусах — для основного экипажа с номером 01 и желтой полосой и для дублеров с номером 02 и зеленой полосой — мы выехали в город. Вся дорога была освобождена от машин, и когда проезжали по улицам, то люди останавливались и провожали нас. Они уже знают, что скоро над городом поднимется еще один экипаж. Приятно было ехать по весеннему Байконуру под музыку в автобусе и песни в исполнении Кикабидзе: «Чтоб друг другу вы все пожелали то, что я вам сейчас пожелал».
Пишу в час ночи по-местному. Это теперь время отбоя, в Москве — одиннадцать часов ночи. Перед сном посмотрел фильм «Ночь коротка», теплый фильм. Завтра начинаем работу на космодроме.
29 АПРЕЛЯ
Утро прекрасное. Ясное небо, солнце, свежесть, в воздухе запах цветов, цветущих кустарников наподобие полыни. Только на душе как-то муторно, неспокойно, непонятно от чего. Прочел Люсенькино пожелание, и на душе стало легче. «Мы тебя любим на всю жизнь. Желаем успешной работы. Не расстраивайся по пустякам, береги себя». Это теперь формула моей жизни на борту.
