— Знаете ли вы, кто такие шелки? — спросил старый рыбак, закуривая трубку.
Его седые волосы лежали на плечах небрежными завитками, кудлатая борода закрывала нижнюю часть лица, а кустистые брови придавали взгляду суровость. Кожа старика, коричневая от солнца, продубленная на морском ветру, была испещрена морщинами; серая парусиновая куртка и такие же штаны выглядели ношеными, но вполне добротными, а тяжелые бродни и мягкая кожаная шляпа завершали образ морского волка. Он сидел в одиночестве, подперев стену, за большим дубовым столом, сколоченным из необструганных досок, и задумчиво разглядывал глиняную кружку, в которой пенилась целая пинта сидра, поставленная заботливым трактирщиком. Рядом столпились полдюжины таких же, но уже пустых.
— Джос, старина, опять будешь сказки свои рассказывать? — усмехнулся хозяин заведения — тирн Дево — маленький, толстый человечек, обладатель пивного брюшка и трех подбородков. Он обтер пухлые руки о передник и деловито пересчитал медные монеты, которые не глядя сунул ему рыбак. — И не надоело еще? Лучше расскажи, почем нынче форель в столице, или ты так далеко не ездишь?
Трактир «Салака» примостился рядом с рыбным портом, в узкой улочке между двумя огромными зданиями, в которых находились склады и конторы. Небольшое заведение, отстроенное еще в прошлом веке славным предком тирна Дево, состояло из двух этажей: на первом располагались вместительный общий зал с уютным камином и кухня, второй занимали комнаты, которые хозяин сдавал посуточно заезжим гостям. Здесь обычно всегда хватало клиентов: то завернут подгулявшие студенты с соседней улицы, где находилась Королевская Академия Высшей Магии и Чар, то уставшие рыбаки из порта, то стряпчие и клерки из контор в соседних зданиях, а в вечернее время могли заглянуть и стражники, следившие за порядком на улицах. Хозяин трактира знал всех постоянных клиентов в лицо, а некоторых даже по именам. Но иногда сюда забредали и незнакомцы: путешественники, пересекавшие Брингвурд проездом, странствующие рыцари и барды.
И каждого гостя здесь ждал сытный обед, пенистый сидр и дружеская обстановка. Никаких склок и разборок в своем заведении тирн Дево не одобрял. Он был почтенным горожанином, гордился личным знакомством с бургомистром и исправно платил налоги в городскую казну.
Джос Иммерли окатил его равнодушным взглядом, затянулся смолистым дымком и молча выпустил изо рта несколько идеально круглых колечек. Затем отхлебнул из кружки, пару минут разглядывал танцующие в сидре пузырьки и повторил заплетающимся языком, будто не слыша трактирщика:
— Кто такие шелки?
— Морские девы? — высказал предположение один из рыбаков за соседним столом, где собралась целая компания, желающая с размахом отметить сегодняшний вечер.
— Нет, морские фейри, — поправил его сосед.
— Точно! Фейри, я слышал про них, — добавил третий. — Говорят, они живут в воде и лишь изредка выходят на сушу. А еще они плавают под видом тюленей, и только на суше сбрасывают с себя тюленьи шкуры.
— И живут в подводных дворцах из перламутра и жемчуга, — закончил старый Джос Иммерли, задумчиво прихлебывая сидр.
— Ну, сейчас начнется! — тирн Дево окинул обеденный зал обреченным взглядом, подсчитывая немногочисленных клиентов.
Трое сидели за соседним столом, рядом с безумным стариком, вечно плетущим небылицы о русалках и их родственниках людях-тюленях. Чуть дальше примостилась молодая парочка: тощий парень лет двадцати в потертом сюртуке со студенческой ленточкой через плечо и хорошенькая блондинка в кокетливом капоре. Эти двое были заняты исключительно друг другом: парень что-то шептал, нагнувшись к самому ушку девушки, а та очаровательно краснела и хихикала, пряча лицо за льняным платочком.
Еще один мужчина расположился в углу возле дверей. Он не заказал ничего, кроме пинты темного пива, но и к нему почти не притронулся. Просто сидел, закутавшись в плащ, неподвижный и молчаливый, как статуя. Его глаза скрывались в тени, отбрасываемой широкими полями шляпы, а подбородок был спрятан за поднятым воротником плаща.
Когда странный посетитель расплачивался, трактирщик заметил перстень, тускло блеснувший на его руке. Массивный, из черненого серебра, с крупным ониксом, на черной поверхности которого угадывались серебристые прожилки — гербовая печать. Такие перстни носили только маги-дознаватели из Тайной полиции, но они, обычно, не захаживали в третьесортные заведения для простого люда.
Был еще случайно завернувший бард, который занял скамеечку у самого очага, поближе к огню, и сейчас тихонько тренькал на своей кифаре, настраивая струны. Длинный, нескладный и худой, он поеживался от холода в своем далеко не новом плаще, с потертостями на швах, и время от времени привычным жестом откидывал со лба прядь льняных волос, упрямо сползавшую на глаза. Услышав, о чем говорят рыбаки, он поднял голову и слегка надтреснутым голосом произнес:
— Шелки были самыми безобидными из всего дивного народа. Но они, как и все остальные, ушли в Траг-вуд-Дол — край вечной юности, где царит весна. — Он замолчал и в наступившей тишине ласково провел по струнам. По закопченному залу портовой таверны разнеслись серебристые звуки кифары. — В благословенную страну за морем, где зеленеют холмы и цветут сады, где в густых лесах скрываются эльфы. Там в подземных чертогах правят дварфы и дроу, в небесах парят золотые драконы, а в теплых водах играют добродушные шелки. В тот край не доплыть на корабле, не долететь на птице. Говорят, туда ушли все фейри после войны с человеческими королевствами. Но раз в году, в день весеннего равноденствия, открывается тайный путь, видимый лишь избранным. Если кто-то из дивного народа возьмет человека за руку и проведет в полночь по лунной дорожке через море, то тот человек попадет в Траг-вуд-Дол.
