Пригородный трактир. Сад; столики под открытым небом. Налево — вход: трельяжная арка с вывеской. В глубине — беседки из зелени, со столиками. Направо — домик с островерхой крышей и дверью. В просвет на заднем плане виднеются вдали мощные и унылые строения современного столичного пригорода.
Явление первое
Двое мужчин. Женщина, Моттле.
При поднятии занавеса сцена пуста. Под трельяжной аркой появляются двое мужчин и женщина и нерешительно входят в сад. Они одеты как рабочие, чуть-чуть утрированно, в особенности женщина, старающаяся держать себя, как митинговый завсегдатай.
Первый мужчина, второму, вполголоса.…Идти не по проспекту, могут заметить; и потом, мне кажется, трактирщик на углу их приятель. Ты идешь тропинкой между палисадниками; оставляешь по правую руку хибарку собачника… Хм!
Они замечают Моттле, хозяина трактира, и тотчас же умолкают. Моттле, человек полный, с неторопливой походкой, имеет вид мирного кабатчика.
Моттле, в сторону. Когда это они вошли? (Громко, приветливо). Чего изволите, господа?
Первый мужчина, с деланым оживлением. Чего-нибудь этакого вкусненького! Шипучего сидра, скажем. (К Моттле). И захвати стаканчик, чтобы выпить с нами. (Моттле скрывается в домике. Пришедшие внимательно озираются кругом. Когда Моттле возвращается с бутылкой и тремя стаканами, они подтягиваются. Первый мужчина, при виде бутылки). Чудесно! Чудесно! (К Моттле). А твой стакан?
Моттле, присматриваясь к ним. Благодарю вас, господа. Я в такое время никогда не пью.
Первый мужчина, с той же преувеличенной сердечностью, раскручивая проволоку. Мы все-таки выпьем за твое здоровье… (С расстановкой). И за новые идеи. Тш! (Пробка выскакивает). Отправляйся хоть ты пока! (Понижая голос). Если бы то, о чем я думаю, не сидело крепче, чем эта пробка, народу было бы легче.
Остальные двое наблюдают за Моттле.
Женщина. Пожалуйста, без речей. Никогда так складно не говорили, как сейчас. А как доходит до дела, никого. (К Моттле). Скажите, товарищ, знаете вы решительных людей? (Моттле напускает на себя простоватый вид). Если бы я такого встретила, я бы ему пожала руку.
Моттле. О, я спортом мало интересуюсь.
Женщина. Спортом? Да кто вам говорит о спорте?
Первый мужчина, осторожно. Спорт и… политика — вещи разные.
Моттле. Политика? Я политикой не занимаюсь.
Первый мужчина, обмениваясь взглядом со спутниками и принимая конфиденциальный тон. Однако же когда здесь собираются товарищи и рассуждают, ведь вы же им поддакиваете?
Моттле, прикидываясь все более простоватым. Уважение к клиентам вот мой девиз. (Он указывает на вывеску). «Отдых любителя кегль», вот именно. Соблюдают они правила или нет, это их дело. Я никогда не вмешиваюсь.
Первый мужчина, спутникам. Товарищ изъясняется на условном языке. Он хочет знать, партийные ли мы. Он говорит, что когда заседает центральный комитет, он ограничивается тем, что слушает. (Моттле таращит глаза). Понятное дело, когда Дени и Фереоль расходятся по важным вопросам, он не станет их прерывать своими соображениями.
Моттле. У меня есть такие клиенты?
Посетители переглядываются немного озадаченно. Моттле отходит на несколько шагов и вытирает столик.
Второй мужчина, тихо. Он догадывается.
Первый мужчина, делает жест: «Кто его знает?»
Первый мужчина, к Моттле, меняя тон. Послушайте, хозяин. Надо с вами поговорить серьезно. (Тихо). Мы революционеры-боевики. Полиция нас ищет. Товарищи из провинции нам сказали, что здесь нам помогут. (Моттле делает легкое движение, но сдерживается). Нам казалось, что вы тоже боевик? (Помолчав). Во всяком случае, вы друг… и человек верный (смотрит на него), раз тайные заседания комитета происходят у вас.
Моттле. У меня?
Первый мужчина. Знаете, мой милый, вы пересаливаете. Мы, может быть, и похожи на дураков, но все-таки…
Моттле, со всеми признаками напряженной мозговой работы. Постойте… постойте минутку. Вы говорите, вы революционеры?
Первый мужчина. Да.
Моттле. И вы говорите, что у меня собираются революционеры?
Первый мужчина. Да.
Моттле, с обезоруживающей искренностью. Ах, так!.. Я поначалу думал, что вы мне говорите про любителей кегельной игры, которые сюда заходят под вечер, мирные люди, честь честью. Но теперь, действительно, мне приходит на ум, что есть такая компания, которая занимает у меня маленькую комнату (указывает на домик) каждую неделю, или вроде того, якобы для общественных дел. Когда они там запираются, я за ними не слежу. Так эти молодчики революционеры?
Первый мужчина,бросив спутникам сомневающийся взгляд. Вот именно и притом главари.
Моттле, оживляясь. Э, да это меня совсем не устраивает! Совсем не устраивает! (Горячась). Революционные главари? (Он потрясает тряпкой). Ну, нет! Или вы воображаете, что я согласен угодить в тюрьму ради голубчиков, которые свистнули бы все мои сбережения, если бы только знали, куда я их прячу! Они, чего доброго, готовят там у меня бомбы за спиной. Я им покажу, кто я такой!
