Горная Шотландия. Замок Керкгард
Июль 1500 года
– Нечего смотреть на меня с отвращением! А чего, собственно, ты ожидала от нашей брачной ночи?
Ребекка сдержала вздох. Сколько еще страданий придется вытерпеть дочери вождя клана? Нет, она себя в обиду не даст.
– Можешь делать со мной, что хочешь, но не указывай мне, какие чувства я должна испытывать! Мы поженились ради наших кланов, и ты это знаешь не хуже меня.
Лицо Руперта побагровело от ярости. Пальцы впились ей в плечи, и он рывком сдернул ее с кровати. Боль пронзила тело. Крепко зажмурившись, она попыталась вспомнить что-нибудь хорошее – так будет легче перенести его издевательства. Он сильно встряхнул ее, и боль пронзила виски.
– Открой глаза и смотри на меня!
Он держал ее, не давая упасть, хотя ноги Ребекки подкашивались, а глаза она упорно не желала открывать. В бешенстве он швырнул ее через всю комнату. Кровь брызнула у нее из носа, заливая рот, и металлический вкус на губах вернул к жизни инстинкт самосохранения. Она открыла глаза – как раз вовремя, чтобы увидеть летящий ей в лицо кулак Руперта. Вскинув руки, она успела отразить удар.
«Нет, больше я этого не вынесу...» – с тоской думала она, уворачиваясь от его ударов. Она не переживет, если он овладеет ею грубо, жестоко, равнодушно. Жадно заглатывая воздух, она старалась не дать, подступающей тьме затопить рассудок. Руперт навис над ней с искаженным, злобой лицом.
Цепляясь руками за стену, чтобы подняться, она ощутила под пальцами холодную сталь его меча. Очередной удар чуть снова не сбил ее с ног, и тогда она, вскочив на ноги, с размаху опустила клинок ему на голову. Он мешком осел на пол.
Отбросив в сторону его меч, она увидела расплывающуюся на полу лужу крови. И содрогнулась от ужаса.
«Что я наделала!» Подбежав к постели, она схватила покрывало и, опустившись на колени перед Рупертом, попыталась остановить кровь.
«Если я останусь здесь, они меня повесят...» Вскочив на ноги, Ребекка, путаясь в завязках, быстро оделась. Ее трясло. С губ срывались растерянные рыдания. По спине побежали мурашки: теперь ее семье грозит опасность! Не будет никакого мира, никакого союза между кланами. Ведь она убила лэрда Керкгарда. И теперь его армия осадит замок Кавена. Сил у них хватит, чтобы лишить крова семью.
Ей надо бежать, спасать свою жизнь. Даже вечное изгнание сейчас привлекало ее больше, чем позорное возвращение в родной дом.
Отвращение к себе переполняло ее душу. Нарядное белое платье – ее свадебное платье – казалось теперь издевкой: кровь запятнала его чистоту.
Вскарабкавшись на каменный подоконник, Ребекка приготовилась шагнуть на карниз, но вдруг какой-то незнакомец, ворвавшись в комнату через окно, сбросил ее на пол и, рухнув прямо на нее, придавил своим весом.
На нем были цвета клана... она пока не могла вспомнить какого именно. Но это был враг ее отца. В этом она ошибиться не могла, потому что узнала этого человека. Ее бросило в жар, потом в холод. Лежа на полу, она смотрела, как он оглянулся по сторонам. Постанывая от боли, она поднялась с пола и подбежала к окну. Он поймал ее в прыжке и дернул назад. Она ударилась всем телом о его мощную грудь. Он крепко прижал ее к себе. Только теперь, застыв в его руках, она услышала – впервые за вечер – характерные звуки боя. В замок проникли вражеские воины.
– Что это? Твой муж не смог доставить тебе удовольствие и за это ты решила его наказать? – пророкотал насмешливый бас у нее над ухом. Его горячее дыхание щекотало ей шею. – Кажется, у тебя такое же мнение о Руперте, как и у меня. Быстро уходим отсюда.
В мгновение ока он сгреб ее в охапку и понес к окну. Он легко вскочил на подоконник, и они наконец покинули эту страшную комнату.
Она подняла глаза на похитителя:
– Эдвард Макклири! – «Господи! Только этого мне и не хватало!»
– А-а, значит, ты меня помнишь!
Эдвард донес ее до перил балкона, откуда свисала толстая веревка, и помог Ребекке слезть по ней, потом спустился сам.
Ребекка спрыгнула на землю и, когда Эдвард приземлился рядом, она выхватила из-за пояса нож и направила его прямо в ошеломленное лицо вождя клана Макклири.
– А теперь пора прощаться, – прошипела она, отступая к ожидавшему его жеребцу.
Одним быстрым движением Эдвард обезоружил ее и, закинув на спину лошади, взлетел в седло.
– Тебе, подруга, не мешало бы сначала попрактиковаться, – насмешливо произнес он и, дернув поводья, пустил коня вскачь.
От ярости у нее потемнело в глазах. Она начала извиваться, брыкаться и визжать так, что конь от страха заржал и поднялся на дыбы.
– Макклири, свинья паршивая! Отпусти меня!..
– Эй, полегче! Прекрати!.. – испугался Эдвард, пытаясь успокоить жеребца.
Резкий шлепок по заду оборвал ее вопли, и Ребекка чуть не задохнулась от гнева. Чувствуя, что если даст себе волю, то может совершить поступок, о котором потом сама же и пожалеет, она постаралась взять себя в руки. Ее трясло от злости – слишком часто ее сегодня унижали.
Эдвард наконец справился с конем и перевел его на шаг, а затем помог ей сесть прямо. После чего он вытащил из седельной сумки тартан – плед с цветами своего клана – и закутал в него дрожащую девушку.
