Бежать!
Желание возникло из страшной сумятицы мыслей и чувств, охвативших Эй Джи Саттон, тщетно пытавшейся не верить своим глазам.
Человек, которого она любила, прятался в темноте с поднятым пистолетом. В этот миг он увидел ее – синие глаза широко открылись – и попытался схватить.
Бежать!
Ноги сами понесли ее прочь.
Сзади слышался тяжелый грохот шагов по терракотовым плиткам пола, он окликнул ее по имени, велел остановиться. Эй Джи стремглав неслась к массивной двустворчатой двери. И вдруг она поняла, что он не требовал остановиться.
Тем более не просил.
Он приказывал ей.
От смешанного чувства потрясения, страха, ярости и негодования сдавило горло. Никто и никогда не смел приказывать Эй Джи Саттон.
Как же он посмел?
Он, может, думает, что она полная дура?
Что подчинится первому встречному, а тем более человеку, который оказался не тем, за кого она его принимала?
Она без колебаний распахнула дверь и окунулась в удушливую сырость тропической ночи.
Вдалеке слышались возгласы охранников у берега, плеск воды и лай собак. И страшный в своей неумолимости звук шагов сзади.
Она бежала к дальним воротам, не отрывая взгляда от густой живой изгороди, которая манила, как спасительная гавань.
Но она знала, что это только временное спасение.
Скоро он настигнет ее со своими хладнокровными телохранителями, которые без колебаний пристрелят ее, если только…
Если только он первым не спустит курок.
Нет, это невозможно!
Он не убьет меня…
Он меня любит…
Но нет…
Нет.
Она и в самом деле дура.
Он не любил ее.
Он попросту не существовал.
Мужчина ее мечты оказался всего-навсего плодом воображения, порожденным ее страстным желанием любить и быть любимой.
Действительность оказалась иной – этот мужчина охотится за ней в духоте флоридской ночи. Человек, который всего несколько минут назад, до страшной встречи в темноте, составлял весь ее мир.
Как, каким образом ее жизнь превратилась в кошмар?
Каким образом ее возлюбленный в мгновение ока превратился в злейшего врага?
Все происшедшее не вязалось со здравым смыслом.
Эй Джи не понимала ничего.
Ничего, кроме того, что надо бежать…
С отчетливой ясностью Эй Джи осознала, что спасение ее жизни в бегстве. Надежд на будущее больше не было – они умерли в ее душе.
– Расскажи что-нибудь о себе.
Просьба звучала настолько банально, что в другое время и при других обстоятельствах Лия Хаскин просто рассмеялась бы в ответ.
Но сейчас она едва не съежилась от страха, неимоверным усилием воли заставив себя беспечно выглядывать в окно машины, рассматривая плотный поток автомобилей на Мэсс-Пайк.
Кошмар начался в тот миг, когда Тони Ланцоне заехал за ней на своей «хонде».
За те полчаса, что его машина проползла десять или двенадцать миль по запруженным автомобилями улицам, Лия только и делала, что изо всех сил старалась оттянуть неизбежный вопрос. Она успела задать Тони тысячу вопросов: как он живет, где работает и как ему удалось весьма выгодно купить дом в жилищном товариществе на Бэк-Бэй?
Когда Тони упомянул о своем участии в регате на приз Чарлза, Лия до конца использовала его болтливость и выспросила буквально все о знаменитом бостонском состязании и о спортивных достижениях Тони на этом поприще.
Он добросовестно рассказывал, хотя Лия не запомнила ни одного слова: ее голова была занята другим – она лихорадочно искала способ удрать от своего спутника.
Зачем она отправилась на это свидание? Зачем прикидываться, что она нормальная двадцатипятилетняя женщина, которая имеет полное право вести нормальную жизнь и ходить на свидания с симпатичными клерками вроде сидящего рядом с ней Тони?
– Лия? – Тони заметил ее невнимание.
– Что? – спросила она, избегая смотреть ему в глаза.
– Э-э, я хочу, чтобы ты рассказала мне что-нибудь о себе. Я же ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты соседка моей сестры, работаешь в бюро кредитных карточек и любишь копченые сосиски.
По лицу Лии скользнула мимолетная улыбка.
– Дело в том, – ответила она, стараясь уклониться от предложенной темы, – что я терпеть не могу копченые сосиски и ем их только из вежливости.
– Очень благородно, – деланно усмехнулся Тони. – Иначе не объяснишь любовь к копченым сосискам.
Лия улыбнулась в ответ, желая хоть немного сбросить с себя напряжение.
– Хм, знаешь, на кого ты похожа, когда вот так улыбаешься?
От его вопроса душа у Лии ушла в пятки, а в горле мгновенно пересохло.
– На кого? – выдавила она, изо всех сил стараясь скрыть, насколько взволновал ее невинный на первый взгляд вопрос.
– На Деми Мур, – произнес Тони. – Тебе не говорили, что ты здорово на нее похожа? Лия облегченно вздохнула.
– Да, – сказала она. – Некоторые мне об этом говорили.
Это была правда: Лии не раз напоминали, что она похожа на знаменитую кинозвезду. А за последний год, после того как выкрасилась в темный цвет, она вообще очень часто слышала этот комплимент.
Но никто ни разу не сказал ей, что она похожа на ту, другую, женщину…
Ее не узнавала ни одна живая душа. Никто не мог связать носившую очки брюнетку из Бостона с бронзовокожей пляжной блондинкой, имевшей отношение к нашумевшему в прошлом году убийству в Майами.
Но это ровным счетом ничего не значило. Кто знает, может быть, завтра кто-нибудь ошарашит ее вопросом: «Эй, ты случайно не?..»
