От автора
Каждую свою книгу считаю частью своей души. Это не избитая фраза, это констатация факта. Я живу книгами, я ими размножаюсь, я желаю через книги познать самого себя.
Выражаю сердечные благодарности Виктору Ивановичу Чопорову, моему крестному (недавно почившему), Александру Михайловичу Афонасьеву многим другим учителям, которую вдохнули в меня мудрость.
Диалог с повешенным
– …Был ли ты в ладах с своей совестью?
– Провидец, не все ли мы запачкали свои белые одежды в этом двойственном мире? Праведник делался убийцей; врач и целитель душ находил утешение в пьянстве и лени; мудрец, умевший разговаривать с животным миром, сгинул в похоти и сребролюбии… Я знал тысячи душ, переходящих от одной стороны на другую, не имевших сил идти только с добром....
– Ты испытывал к ним сочувствие?
– Они есть камень; только время способно низвергнуть его из тьмы к свету.
– Что есть свет?
– Он есть то, чем управляется время, мысль и сущее. Когда я был добр, ходил и собирал милостыню у церквей, я не знал что такое свет, но когда я украл сосуд молока у старухи, вроде бы бывшей незрячей, и был проведён на площадь, где меня удавили, а после спасли от летаргического сна, я узнал что такое свет. Та боль, через которую прошло моё тело, тот ужас, потрясший мой разум – всё это кричало во мне, этот дикий крик был подобен безумию, – и тогда родился во мне свет, говорящий иными языками, любящий всё и не жалеющий ничего, знающий все законы мироздания, испытывающий безмерную жажду творения.
– Была ли короткая смерть для тебя благом, ведь ты голодал и мучился в бедности и нищете?
– Благо есть знание. Я в земной жизни знал очень мало, я размышлял столь низко и недостойно, что слёзы были мои смешны, и смех был мой грустен. Петля ли может быть благом, если желудок был вечно пуст? Пусть благом будет книга, которую ты писал добром.
– Зачем ты вообще жил?
– Мать родила меня в поле во время грозы. Отец мой воевал полжизни, потерял руку, но мог пахать и кормить скот. Я рос хилым и много спал. Однажды, когда я пас коз, мне явился старец, худой, тихий голосом, но добрый, и свет так и лился от него. Он погладил меня по курчавой голове, погладил рану на коленке и что-то сказал. Я сжал крепко зубы, я хотел есть, а тут этот старик. Где моя мать, где тот хлеб, заработанный за день, кричало всё во мне. Старец протянул мне хлеб, но сколько я его не хватал, он мне не давался. Я бросил коз, убежал за реку в лес… Я жил, потому что хотел после сна поесть во всё пузо, снова спать, и снова поесть. Вот зачем я жил.
– Ты винишь во всём Бога?
– О, если бы я мог его винить! Я жил с петлёй голода, и умер в петле казни. Моя жизнь может быть лишь назиданием для ныне живущих.
– Если бы ты жил богачом, ты был бы счастлив?
– Я был бы счастлив, если бы кто-то продолжил мой род. Здесь, в потустороннем мире, мы относимся к богатым с некоторым недоразумением: ими столько упущено, ими столько забыто, а ведь они могли что-то делать, что-то менять. Но они были слепы. Отблеск золота ослепляет.
– Лучше быть бедняком?
– Лучше ходить по земле, спать под деревом, укрывшись небесами.
– Философы – счастливые люди?
– Они счастливы, если их философия сделала кого-то радостнее и мягче. Чем более разумнее твоя жертва, тем более разума от тебя отнимется.
– Ты видел Ницше?
– Ницше был отвратительно несчастным человеком, он постоянно ощущал себя неполноценным созданием. Его учение странным образом способно питать душу, но не способно сделать её цветущей.
– Что такое любовь?
– Как много о ней говориться! Никто до конца не может знать о любви всё. Пусть забота будет любовью, пусть милосердие будет любовью, но страсть – никогда!
– Значит, не надо иметь жены или мужа?
– Мне это неведомо.
– И Бог есть Любовь?
– Нам всем нужен идеал. Хорошо видеть любовь в этом идеале. Вне этого жизнь бессмысленна.
Диалог с монгольским ламой
– Дорогой учитель, что для вас есть ближний человек?
– Я для него существую, я вращаю вокруг него все свои мысли. Мне хочется быть с ним единым целым.
– Жизнь способствует этому?
– Она даёт ею распоряжаться настолько, насколько мы способны вместить в себе её в данный момент. Я жил в окрестностях Улан-Батора, любил наблюдать горизонт. Птицы украшают бытие, мы учимся летать как птицы, но только крылья то слишком больши, то меньше необходимого. Жизнь учит движению, росту, созидательности.
– Почему сердце и мозг – главные наши органы?
– Святая тройственность: сердце, лёгкие и мозг. Через них мы питаем собой весь Космос, и что-то получаем от него взамен. Вода питает землю, Солнце питает воду, а мы питаем то бескрайнее небесное пространство, от которого вышли сами. Взаимообмен.
– Что для вас есть женщина?
– Женщина прекрасна, и в этом её венец. В Тибете женщины с утра и до ночи возделывают землю, но она мало плодородна. Но они не уменьшают своих усилий. Женщина мало думает, но много делает. Красота её – в непрерывном труде по великим замыслам Высшего Сознания. Для Будды женское обличье было цветком лотоса: мудрость в женщине есть не то, что она говорит, а что она делает – рожает, поёт песни, танцует, убирает, воспитывает… Она делает миллион дел.
