Владислав сидел в кресле на двадцать девятом этаже летающего дома-острова, напротив своего непосредственного начальника Гарри Тазена, являющегося Ареал-Менеджером двадцать четвертого сектора третьей галактики, и пытался поймать направление течения мыслей шефа. Он перевел взгляд с грузной фигуры на оконный проем и погрузился в размышления, отталкиваясь от происходящего снаружи. Шеф, казалось, был глубоко погружен в свои мысли и сейчас блуждал где-то в глубине трех галактик на расстоянии многих световых лет от кабинета, где терпеливый агент ожидал досконального разбора его первого, самостоятельно выполненного, отчета о проделанной работе. Человечество распространило свою власть на три, на целых три галактики. Для двухсот с небольшим лет, что люди были способны выходить в дальний космос, это было чертовски много. Каждая из трех освоенных человеком галактик делилась на пятьдесят секторов. Все планеты, а их на три галактики насчитывалось не много не мало две тысячи семьдесят три, заселенные человечеством, но не имеющие достаточно развитой цивилизации, а так-же планеты поставленные под надзор по ряду других причин, имели по одному закрепленному за каждой планетой наблюдателю. Таким образом, планетарный агент Владислав Раденко был одним из молодых, подающих надежды агентов межгалактического сообщества. В сообщество входили еще и две галактики, освоенные древоообразными и одна заселенная силикодами, земноводными и сколопендрами, причем силикоиды успели заселить тринадцать планет, а саламандры, так же как и сколопендры всего по две. Остальные виды внеземной жизни либо еще не вышли в космос, либо были в самом начале пути и соответственно обитали только на своих планетах. Одна галактика, галактика металлогоидов держалась особняком, не вступая в контакт с людьми, а еще одна с муравьинообразными была явно враждебно настроена и только печальный опыт предыдущих проигранных войн удерживал их от агрессии.
Тазен отошел от окна, где он стоял последние пятнадцать минут, наблюдая как к центральному порталу парящего города швартуются космические челноки, обслуживающие очередного "Разведчика".
Звездолеты типа «Разведчик», после изобретения новых ядерных двигателей на базе диполярного резонанса, строили огромными, хорошо защищенными многослойной броней, активными энергощитами и водяной оболочкой. Все они обладали невероятным резервом живучести с двенадцатикратным дублированием всех систем энерго- и жизнеобеспечения.
Ушли в прошлое маленькие, легкие, едва защищенные космические скорлупки с одним-двумя членами экипажа на борту. Современный звездолет имел экипаж в тысячу двести человек и еще около двух тысяч человек научного персонала. Такое огромное количество людей на борту «Разведчика», по мнению конструкторов и инженеров, обеспечивало существование человеческого сообщества даже в том случае, если бы корабль по каким либо причинам все же вынужден был остаться на всю жизнь на какой-нибудь планете, поскольку еще в начале двадцать первого века ученые пришли к выводу, что для сохранения генофонда человечеству требовалось около двух тысяч особей.
Кроме того, такой корабль имел еще огромную библиотеку на берилловых кристаллах и небольшую мастерскую по сборке роботов-рабочих. Роботы-слуги на звездолетах отвергались из этических, моральных, да и практических изображений, а роботы-рабочие на первых порах могли обеспечить людей необходимым парком машин и техникой для создания техногенной цивилизации. Разумеется, такой корабль был совсем неплохо вооружен, хотя и не мог сравниться с первоклассным космическим линкором.
Но за надежность и комфорт пришлось расплачиваться огромной массой. Корабль не мог садиться на планеты, не нанося ей урон, а уж взлет такого корабля означал если не гибель самой планеты, то гибель всего живого точно. Антигравы тоже не могли обеспечить старт такого корабля, поскольку сила их отталкивания сходила на нет еще в атмосфере планеты, где включать двигатели Коршунова-Веблея было еще не безопасно. Поэтому махина девятисотвосьмидесятиметрового корабля, обычно оставалась висеть на геостационарной орбите, а челноки, каждый с трех-пятиэтажный дом, сновали между кораблем и планетой.
Собственных шлюпок у корабля было только двадцать. Восемь из них: контактные шлюпки, расчитанные на одного-трех человек. Они требовались для осуществления разведопераций на планете. Остальные, на двестипятьдесят человек каждая, были спасательными и в грузовых операциях не участвовали. Хотя считалось, что при такой превосходной живучести корабля с экипажем не может ничего случиться. Даже если двигатели Коршунова-Веблея вдруг вышли бы из резонанса, угрожая взрывом, капитан, или автопилот, всегда мог сбросить двигательный блок, спасая корабль. Правда после этого огромный корабль, похожий на рассеченное надвое яйцо, лишался изрядной доли живучести и способности к межзвездным перелетам, хотя все еще мог очень долго находиться в космосе и даже совершить вынужденную посадку, пусть жесткую, но все же посадку на какую-либо из подходящих планет при помощи своих маневренных двигателей. Этих двигателей хватало для обеспечения всех энергосистем корабля, для маневрирования в космосе, однако для взлета с планет и тем более для перехода в субпространство мощности, увы, не хватало. Таким образом, корабль, потерпевший крушение на неопределенное время становился заложником принявшей его планеты. Разумеется большие транспорты оснащались мощными антигравами и могли садиться и взлетать с планеты в щадящем режиме, но «Разведчикам» антигравы были ни к чему, тем более что последние работали на черезвычайно дефицитных ксилловых стержнях.
