То морозное декабрьское утро 1942 года навсегда осталось в намяты Нины Обуховской. Она стояла на перроне Казанского вокзала среди девушек, уезжавших учиться в Центральную снайперскую школу.
…Ветер треплет ее каштановые волосы, выбившиеся из-под берета, и леденит до боли лицо. Под его жгучим дыханием Нина то и дело трет варежкой щеки и, чтобы согреться, пристукивает каблучками по заледенелому асфальту.
В хмуром зимнем поднебесье, на шпиле теремной башни вокзала, как часовой, маячит «золотой петушок», задорно ероша хохолок гребня. Нине кажется, что залетел он туда прямо со страниц сказки Пушкина и зорко смотрит теперь на запад, карауля родную столицу от непрошеного врага. И что-то далекое-далекое всплывает в памяти, тревожа сердце грустью. А грусть совсем некстати!
На перроне сутолока. Мимо девушек, мимо их чемоданов и вещмешков туда сюда снуют пассажиры, провожающие, железнодорожники… Их взгляды порою задерживаются на девушках, на их защитного цвета телогрейках и цивильных сапожках, купленных еще по случаю окончания семилетки.
Смотрит и никак не насмотрится Нина на родную Москву перед близким расставанием с ней.
— Идет! Наша электричка идет! — крикнул кто-то рядом, и строи девушек всколыхнулся.
Вскоре электричка замерла у перрона. Девушки с гомоном и толкотней хлынули в зеленые вагончики. В тесном тамбуре кто-то больно наступил Нине на ногу. Вещмешок слетел с плеча и зацепился за чей-то локоть, не давай протиснуться вперед. Наконец Инна оказалась в купе. Теперь бы еще свободное местечко…
— Иди сюда! — потеснилась одна из девушек с приятным округлым лицом и задорно вздернутым носиком.
Незнакомка понравилась с первого взгляда, и Инна присела рядышком с ней на краешек скамейки.
— Откуда? — с ходу спросила курносая.
— Москвичка.
— А мы — рязаночки! — И, улыбаясь, добавила: — Меня зовут Аня, ее, — она кивнула на девушку, сидевшую напротив, — Полина. А тебя как?
— Нина.
— Вот и познакомились! Я, откровенно говоря, тебя еще на вокзале приметила. Ну, думаю, обязательно познакомлюсь, — непринужденно, как с давней подругой, говорила Аня.
Пока ехали, Нина с интересом слушала ее бойким рассказ о Рязани, о том, как Дня работала швеей на фабрике, шила военное обмундирование для фронта, об учебе на курсах Всевобуча при горвоенкомате, о том, как ее не хотели посылать в снайперскую школу из-за маленького роста и возраста: lie хватало нескольких дней до семнадцати…
Электричка сбавила ход, по вагону пробежала команда: «Приготовиться к выходу!» Аня обеспокоенно поднялась и заторопила подруг:
— Вставайте скорее, девочки! Идемте в тамбур.
Остановились среди опушенных снегом деревьев.
— Нина, прыгай! Не бойся! — кричала Аня, успевшая уже выбраться.
— Лови вещмешок! — Инна соскочила с верхней ступеньки и снег.
Они огляделись и увидели небольшой деревянный колокольчик. В дверях стояла девушка в черной железнодорожной форме. Подошли.
— Как называется станция? — спросила Нина.
Железнодорожница показала жезлом на выцветшую вывеску над дверью.
— Вешняки, — прочитала Нина. — Что за слово такое?
— Это еще ничего, красиво даже, — сказала Полина, — а вот у нас по Ряжской ветке есть Чемодановка…
— Девочки, нас зовут, — спохватилась Дня. Смотрите, уже строятся. Побежали!
* * *
Шагали по наезженной дороге — от станции мимо нарядной церквушки и направо вдоль парка.
— Сколько берез! — удивилась Аня.
— А ты думала, что в Москве и березы не растут, — улыбнулась Нина. — У Тимирязевской академии целая роща!
— А вон и рябина, — показала рукой Полина на огненные грозди, полыхавшие жаром среди голых ветвей. — Ягода теперь приморожена, вкуснецкая! Попробовать бы…
— И полакомимся, Полиночка. Если снегири раньше не склюют.
Парк кончился. Будущие снайперы остановились перед большим кирпичным зданием. Встретила их женщина в военной форме. Это была начальник женских курсов снайперской подготовки капитан Пора Павловна Чегодаева. Она сказала девушкам, что их вызвали на мандатную комиссию, которая решает вопрос о зачислении на учебу.
— А пока — ждать. Громко не разговаривать.
И, четко повернувшись, ушла.
— Вот те на-а! А вдруг тут отсеют? И тогда — домой не солоно хлебавши, — забеспокоилась Аня.
— Главное — не трусь. Там, на комиссии, действуй смелее, и все обойдется. Примут, — подбодрила ее Полина.
— Кто знает… А вдруг от ворот поворот?
— Приехали — назад не отправят, — успокоила Нина то ли подруг, то ли саму себя.
Через полчаса начали вызывать.
— Носова, — нараспев сказала девушка, выпорхнувшая из кабинета. — Кто здесь Носова?
— Ну, девочки, я пошла, — Аня даже побледнела от волнения.
— Ни пуха ни пера!
Аня вышла минуты через три, раскрасневшаяся, радостная и сразу защебетала:
