— Это тот самый дом? — несколько обеспокоенно спросила по-французски Гардения, когда древний фиакр медленно подкатил к парадному большого особняка, расположенного на улице, параллельной Елисейским полям.
— Да, мадемуазель, — также по-французски ответил извозчик. — То самое место — ошибиться невозможно.
При этих словах он резко осадил лошадь и сплюнул в сторону.
Гардения почувствовала, что вся дрожит. Что-то пугающее было и в нагловатых манерах этого человека, и в том, что дом был залит светом и прием, по всей видимости, был в полном разгаре.
Действительно, подъехать поближе к парадному подъезду было почти невозможно. Подъездная аллея была загромождена сверкающими автомобилями и множеством элегантных двухместных карет с лошадьми, украшенными серебряной сбруей. Обслуживала все это целая армия шоферов в красивейших крагах, двубортных форменных куртках и с поднятыми на козырьки кепок защитными очками, кучеров с кокардами и в плащах с многоярусными пелеринами, и лакеев, бордовая униформа которых показалась неискушенной Гардении слишком пышной.
Извозчик слез с козел. Он даже не пытался придержать лошадь, у которой отовсюду выпирали кости и которая была слишком уставшей, чтобы шевелиться без понуканий.
— То самое место, о котором вы спрашивали, мадемуазель, — сказал он, — если только, конечно, вы не передумали.
Опять Гардения заметила странный блеск в его глазах, его интонации заставили ее инстинктивно сжаться.
— Нет, я уверена, вы доставили меня по нужному адресу, — подавленно проговорила она. — Пожалуйста, скажите, сколько я вам должна.
Извозчик назвал цифру, которая, несомненно, была чрезмерной. Гардения секунду колебалась, но ей показалось неудобным спорить с ним, когда вокруг столько людей внимательно прислушивались к их разговору. Она заметила, что большинство шоферов и кучеров разглядывают ее с нескрываемым любопытством. Гардения заглянула в кошелек и с облегчением увидела, что денег достаточно. И хотя ей пришлось выложить почти все, что у нее было, она добавила еще немного мелочи на чай. Это был скорее жест — по ее мнению, извозчик совсем не заслужил чаевых.
— Возьмите мой чемодан, — произнесла она спокойным голосом.
Изысканность ее манер заставила извозчика беспрекословно подчиниться, а сама Гардения стала подниматься впереди него по широким каменным ступеням. Входная дверь была приоткрыта, оттуда доносились звуки скрипок, наигрывавших прелестную веселую мелодию. Однако музыка почти полностью заглушалась шумом голосов и резким, довольно грубым, даже скорее развязным хохотом.
Она не успела толком разобраться в своих впечатлениях, как внезапно дверь распахнулась, и перед ней предстал сверкающий лакей в ливрее цвета бордо, отделанной неимоверным количеством вышитых золотом галунов и золотых пуговиц. На нем был напудренный парик, бриджи и белые перчатки, которые, казалось, были великоваты для него. Он стоял прямо, ожидая приказаний, высоко вздернув подбородок, устремив взгляд поверх головы девушки. Гардения почувствовала, что ее голос задрожал.
— Я хотела бы видеть герцогиню де Мабийон, — сказала она.
Лакей ничего не ответил. Но из-за его спины показался еще один субъект, одетый еще более пышно. Все указывало на то, что это мажордом или слуга более высокого ранга.
— Ее светлость ожидает вас, мадемуазель? — спросил он. Тон, которым был задан вопрос, ясно давал понять, что было бы крайне удивительно, если бы ее светлость действительно ожидала эту посетительницу.
Гардения покачала головой.
— Боюсь, что нет, — сказала она, — но если вы сообщите ее светлости мое имя, я уверена, она захочет меня увидеть.
— У ее светлости прием, — надменно произнес мажордом. — Если вы придете завтра…
Он замолк на полуслове, шокированный видом извозчика, который карабкался по лестнице, сгибаясь под тяжестью вытертого кожаного чемодана. Мажордом проследил, как извозчик с грохотом опустил его на мраморный пол, и шагнул к нему.
— Болван! — взорвался мажордом и добавил еще что-то на местном наречии, которое Гардения не совсем поняла. — Как ты можешь таскать сюда всякое барахло? Немедленно убери это! Вон отсюда!
— Я сделал то, что мне было приказано, — угрюмо ответил извозчик. — Принести чемодан, сказала эта дама, я так и сделал.
— Тогда отнеси его назад! — закричал мажордом. — Ты загораживаешь проход, здесь ходят гости! Неужели ты считаешь, что мы пускаем сюда подобный сброд?
Извозчик выругался так громко, что его слова эхом разнеслись по всему холлу.
Гардения выступила вперед.
— Этот человек подчинялся моим приказаниям, — сказала она. — Не смейте разговаривать с ним в подобном тоне и, будьте добры, немедленно сообщите обо мне моей тетушке.
Все были поражены.
— Вашей тетушке, мадемуазель? — Теперь мажордом говорил гораздо тише, в его тоне сквозило недоверие, хотя и с нотой уважительности.
— Я племянница ее светлости, — сказала Гардения. — Не могли бы вы сообщить ей о моем приезде и отослать извозчика? Мне он больше не нужен.
Извозчику не надо было приказывать дважды.
— К вашим услугам, мадемуазель. — Он притронулся к помятому цилиндру и, ухмыльнувшись во весь рот, побрел к своему фиакру.