Девочка и морф

     Я выжидал, несмотря на боль, терзающую меня; боль, которую можно было успокоить лишь едой. Добыча слишком опасна, чтобы кидаться на неё без подготовки, как я действовал первые дни после пробуждения. Я плохо помню, что было до того, как очнулся в помещении с несколькими десятками обглоданных тел. Как славно насытился в том здании! Пища лежала нетронутая, а главное не портилась, превращаясь в этих... других. Возможно, до того я и не имел разума вовсе, как эти - остальные, но теперь, каждая новая добыча делала меня сильнее: мои тело и разум. Прорезались странные картинки воспоминаний, отдельные слова языка, на котором когда-то говорил. Часто, страдая от желания насытиться, я все же не бросался на добычу сразу, пытался слушать их, разобраться, кто я и кто они. Они называли этих других - мертвяками, а таких как я - морфами, мутантами. Постепенно я стал понимать их лучше, но говорить пока не мог, да и зачем? Они - пища, с едой не о чем говорить - они сразу стреляют из своего оружия, не пытаются говорить, почему я должен действовать иначе? А уж желание откусить от них кусочек просто непреодолимо, когда они рядом. Встретить бы таких, как я, но эти... не показывали ни капли разума: ни "морфы", ни обычные "мертвяки"... Попытки наладить коммуникацию абсолютно ни к чему не приводили.

       Дыхание добычи замедлилось и успокоилось: они называли это состояние "сном". Когда "живые" засыпали, то становились беззащитными, слабыми и столь притягательно доступными. Этот охранял покой пяти человек: двух "женщин", одного маленького человечка, и ещё двух "мужчин". Обычно опасными были лишь особи мужского пола, их и нужно прикончить в первую очередь. Совсем тихо, стараясь не издавать ни звука, я подкрался к заснувшему, поднял лапу, и одним ударом снес ему голову, которая с глухим стуком упала на землю и покатилась вниз по склону. Подавив желание сразу же начать питаться, я оглянулся на остальных спящих: охота прошла на редкость успешно - их сон не был потревожен. Быстро разделавшись с остальными - я принялся обгладывать их тела, утоляя жгучую жажду, заставляющую каждую ночь выходить из убежища. Ещё до рассвета я оторвался от добычи: нужно было перетащить остатки в укрытие, днем здесь небезопасно, а оставлять добытую с таким трудом пищу было очень жалко. Когда ещё представится возможность столь легко разделаться сразу с шестью людьми?

       Свое логово я устроил в подвале высокого здания: люди уже давно не суются сюда, их интересуют другие места. В последнее время они стали жить очень кучно, тщательно обезопасив свои жилища. Поход к ним не мог закончиться ничем, кроме смерти: несколько раз я наблюдал, как другие неразумные морфы пытались пробраться к столь ценной пище и были довольно быстро расстреляны из оружия. Порой передвигались "живые" и по дорогам, но всегда с охраной, которая в отличие от последней добычи в большинстве случаев меня и близко к себе не подпускает. Пару раз я пытался взять в лапы оружие, но мои когти не позволяли им пользоваться: слишком все маленькое и неудобное, поэтому приходилось полагаться на свое тело, которое постепенно все дальше развивалось, по мере того, как я питался. Управлять изменениями я не мог, и это меня огорчало: хотелось бы получить руки, способные держать оружие, но мои лапы все меньше и меньше походили на человеческие, зато когти становились больше и острее.

       Голод отступил, поэтому я смог заняться изучением книг. Сначала я совсем не понимал назначение этих предметов, раскиданных и расставленных по всему зданию на верхних этажах соседнего здания, но потом, наблюдая за людьми, понял, что те для чего-то нужны. Люди не тупы, как эти обычные мертвяки, не стали бы они столько времени просиживать, уставившись на них. Открыв первую книгу я попытался понять, чего же они ищут в них. Какие-то отрывки, непонятные картинки говорили, что я когда-то был знаком с этими предметами, откуда-то пришло понимание, что черные закорючки на белом фоне - это записанные слова, но разобрать их не получалось. Как научиться понимать их?! Бесполезно, нужен человек, который научит. Где найти человека, который не нападет на меня, который будет мне безопасен? Таких нет, они все одинаковые - сразу стреляют, попробуй с ним расслабься, сразу же воспользуется. Только если найти маленького, но умеет ли он понимать эти закорючки? Я с досадой взглянул на остатки обезглавленного маленького человека: надо было оставить его в живых, когда теперь мне удастся найти такого же? Они так редко появляются вне своих убежищ.

       Дождавшись ночи, я выкарабкался на улицу и осмотрелся: никого. Сегодня было совсем не обязательно выходить на охоту. Я был сыт: вчерашняя добыча ещё не закончилась. Искал я этой ночью живого человека, чтобы принести его себе в логово и заставить научить понимать книги.

     Аня попалась к ним почти в самом начале, когда все началось. Вовремя не среагировав, она оказалась отрезана от всех путей спасения: одна дома, а вокруг сотни мертвецов. Все ещё тая надежду, что мать и отец живы, пятнадцатилетняя девушка сидела возле окна наблюдая за ужасами творящимися на улице. Спасение пришло, но совсем не такое, на какое она надеялась - пообещав, что спасут и не причинят ей вреда, на самом деле эти нелюди забрали её в рабство, где ежедневно насиловали и издевались, заставляя делать ужасные вещи, о которых хотелось забыть. Порой она хотела покончить жизнь самоубийством, но страх мешал ей совершить это. Оставалось лишь ждать и надеяться, что когда-нибудь её все же спасут хорошие люди и накажут этих зверей... или бежать, что и собиралась сделать девушка. Ей удалось достать пистолет, но использовать его против тех, кто её удерживал было бы бесполезно: слишком их много, всех не убьет. Вместо этого она решила попытать счастья с мертвяками: если уж повезет, то сможет спастись, если нет, то смерть не худшая альтернатива тому, через что ей приходилось проходить.