Лето, 889 год нашей эры.
Одиннадцатый год правления Альфреда Уэссекского[1], Мерсия[2].
Венн ап Гриффин, наследник Лимский, молча следовал за Талой к семи валунам под названием «Семь сестер», возвышавшимся над долиной реки Эйвон у кромки леса. Ни Венн, ни Тала не могли прочитать древние кельтские знаки, выбитые на камнях, зато оба хорошо знали латынь, поскольку обучались и в аббатствах, и при дворе их двоюродного брата и опекуна короля Альфреда.
Венн помог сестре взобраться на самый верх. Тала улеглась на горячий от солнца камень и прикрыла накидкой свои огненные волосы. Далеко внизу, у слияния обмелевшего Эйвона и высохшего Лима[3], кончался лес.
Обычно в это время года глубоководный Лим питал собой реку Эйвон, но с праздника костров, приходившегося на первое мая, началась засуха. Люди же пребывали в недоумении, не зная, кого молить о дожде — древних духов или нового бога.
— Скажи мне, братец, сколько ты запросил за Белого Тэлайсина на базаре в Варвике? — спросила Тала, устроившись на плоском камне.
— Он — стоящий конь, норовистый и смелый. Я запросил сто золотых монет, но какой-то датчанин хотел перехитрить меня, предложив всего-то двадцать шесть мешков прошлогоднего заплесневелого зерна.
— Даже шесть мешков зерна — это много.
— От викингов только и жди обмана, накладут в свои шесть мешков камней… Мне надоело торговаться.
— Понятно. — Тала знала, что брату очень не хотелось расставаться с любимым конем.
— Я нашел выход — отведу Тэлайсина пастись подальше в поле.
— Чтобы лошадь была сильной, ей нужны овес и трава, — ответила на это Тала. — И коровам и овцам тоже. Им не нравятся дубовые листья и сухой папоротник. Мы не сможем их держать, если засуха продлится.
— Я знаю, как прекратить засуху, — заявил Венн.
Тата внимательно взглянула на решительное лицо брата. Мальчик слишком верит россказням стариков из Арденнского леса.
— Я не хочу, чтобы ты слушал болтовню Тегвина. Не верь его выдумкам.
— Предсказания — мужское дело, а не женское.
— Прошу прощения, — ответила Тала и сердито посмотрела на брата, — но ты станешь делать по-моему, Венн ап Гриффин!
— Хорошо, хорошо, — отмахнулся от нее мальчик. — Посмотри на этот берег Эйвона, Тала. Вот зачем я привел тебя сюда.
Между медленно текущими водами Эйвона и высохшим Лимом работали викинги. Человек десять распахивали на быках землю, двое снимали кору с бревен, а остальные развели огромный костер, в котором жгли сухие листья и ветки. Едкий, пахнущий танином дым черной струйкой поднимался к небу, затем струйка расползалась, делаясь похожей на парящего ястреба.
Венн улегся на горячем валуне рядом с Талой. Голову он не прикрыл — его каштановые волосы, загорелое лицо, кожаные куртка и штаны были под цвет камней. А Тале пришлось спрятать свои золотисто-рыжие кудри и блестящее ожерелье, украшавшее ее нежную шею.
Тала обвела беглым взглядом всю долину, от высоких укреплений Варвикского холма до отдаленных склонов там, где кончалась плодородная почва. Две древние римские дороги — Фосская и Вотлингстрит — делили долину пополам. На пересечении дорог находился Варвик, а рядом с ним — мост через Эйвон. Вся земля за пределами Арденнского леса была захвачена викингами и распахана. Да и сам лес редел с каждым днем, потому что викинги постоянно срубали и жгли деревья, чтобы освободить землю под пашню. Около полей располагались дома и бесчисленные надворные постройки — мазанки, множившиеся, словно ядовитые грибы на стволах священных дубов в дождливые годы.
— Куда мне смотреть, братец? — спросила Тала.
— Они срубили дубы на этом берегу Лима, — Венн указал на свежую вырубку.
— Не может быть! — вырвалось у Талы. — Как они посмели! Они вторгаются в нашу рощу, а это нарушение королевских законов.
— Что для датчан Уэссекский закон? Я ни разу не видел, чтобы хоть один придворный короля Альфреда приказал викингам держаться на своей стороне Вотлингстрит, — усмехнулся Венн.
— Будь проклята Эмбла! — Тала ударила кулаком по камню. — Ее следует проучить!
— А кто ее остановит? Ты или я?
От негодования Тала едва не выпрямилась, но вовремя удержалась — ведь ее могли увидеть работающие на берегах викинги.
— Ее остановлю я! — поклялась Тала.
— Тише! — прошептал Венн и указал на всадников, галопом выскочивших из леса на Фосскую дорогу.
Фосская дорога проходила как раз под ними вдоль долины Эйвона. Лишь высокие дубы скрывали брата и сестру от глаз Эмблы Серебряной Шеи и ее отряда.
— Посмотрим, кого она встречает. Гляди, приближаются еще всадники. Откуда их принесло, как ты думаешь?
— Из Восточной Англии, судя по цвету пыли на их лошадях, — еле слышно прошептал Венн.
Эмбла и ее конвой проскакали навстречу пришельцам. В неподвижном, пыльном воздухе штандарт Эмблы безвольно повис, вместо того чтобы горделиво развеваться.
— Клянусь золотом, лежащим на дне священного Лима! Ты только взгляни на этот длинный обоз, Тала. Наверняка новые поселенцы. — Венн присвистнул от удивления.
Тала в ужасе пересчитала повозки, следующие за кавалькадой всадников. После конвоя шли вьючные животные, тянущие повозки с сундуками и узлами, но быков и лошадей не хватило, поэтому в часть повозок впрягли рабов. Подобного она в своей жизни не видела! Даже короля Альфреда не сопровождал такой огромный обоз во время его ежегодных поездок к границе.