В это апрельское утро Валерий Вилкин сидел за столом в комнате, украшенной вывеской «Детективное агентство «Аргус», и подсчитывал, когда ему придется выбирать между нелечебным голоданием и возвращением в ряды государственных служащих, которые он покинул в позапрошлом месяце, превратившись из оперуполномоченного уголовного розыска в частного предпринимателя. Получалось, что если исключить из меню все, кроме воды и хлеба, то удастся дотянуть до конца мая, а если питаться так, как советует журнал «Здоровье», то агентство закроется через неделю.
Вздохнув, Вилкин посмотрел на висевший на стенке календарь с улыбающейся Аллой Пугачевой, перевел взгляд в сторону окна, где виднелся ствол и нижняя крона орехового дерева, подумал, что напрасно надел куртку, поскольку день обещает быть жарким, и хотел подумать о чем — то еще, но… зазвонил телефон.
— «Аргус» слушает! — с надеждой объявил Вилкин в трубку.
В трубке засмеялись и спросили:
— Шерлок Холмс принимает?
— Принимает! — сердито ответил Вилкин. Звонил Саша Свидпов, приятель и бывший коллега по уголовному розыску.
— Как дела? — догадавшись о настроении друга, сочувственно спросил Свидпов.
— Хуже некуда! — вздохнул Вилкин. — Деньги заканчиваются. Часть отдал за аренду и обустройство помещения, часть — на объявления в газетах. А клиентов нет.
— Зато у нас: хоть метлой выгоняй! — похвастал Свидпов.
— Государство — это фирма, а ты для населения: то ли нэпман, то ли жулик. Начальник спрашивает: возвращаться не надумал? Твое место тебя ждет.
— Нет! — сухо сказал Вилкин. — Пока! Некогда!
— До свидания! Понимаю: клиенты толпой ввалились! — съязвил Свидлов, не догадываясь, что в дверь агентства действительно вошла сухонькая старушка с газетой в руках.
— Это вы кражами занимаетесь? — спросила старушка, подозрительно рассматривая Вилкина.
— Я — ответил Вилкин, приглашая старушку к столу. — И не только кражами, но и другими преступлениями, в первую очередь против личности, а также сбором сведений об интересующих вас объектах.
— Образование какое? — усевшись на стул, начала допрос старушка.
— Стационарное отделение филологического факультета и заочное отделение юридического института плюс восемь лет работы в милиции — отрапортовал Вилкин.
— Грамотный! — похвалила старушка. — Хоть и молодой!
— Тридцать один год — пожал плечами Вилкин. — Если это недостаток, то, как говорит классика, со временем исправлю.
— Подходишь, — заключила старушка. — Слушай мою беду.
Старушка рассказала, что зовут ее Елизавета Сергеевна Тюбикова; она проживает в большом собственном доме на улице Кечкеметской вместе сорокатрехлетней дочкой Верой Ивановной и внучками Таней и Олей. Дочь разведена, работает поваром в столовой; старшая внучка Таня — секретарь — машинистка на заводе, а Оля учится на втором курсе строительного профтехучилища.
Жили дружно, пока неделю назад не исчез из запертой шкатулки золотой перстень с драгоценным камнем в форме печатки с непонятной надписью на нем: семейная реликвия с царских времен, сохраненная даже в военные и голодные годы. Обыскали дом, двор, но безрезультатно. Посторонние в доме не появляются, перстень взял кто — то из членов семьи, поэтому в милицию Елизавета Сергеевна не обращалась и очень обрадовалась, прочитав в газете об «Аргусе».
После первых слов Елизаветы Сергеевны Вилкин незаметно включил приделанный под столом магнитофон; так же незаметно выключив его, сказал:
— Заключим договор: я беру десять гривен в сутки и сто гривен после возвращения перстня.
Вилкин назвал минимальную сумму, но старуха осталась недовольна:
— Дорого что — то… Я думала: дам тридцатку и перстень отыщешь. А сколько дней искать будешь?
— Пять — рискнул Вилкин, опасаясь, что старуха подымится и уйдет. — Учтите: в десять гривен входит мое питание и транспортные расходы.
— Ладно! — подумав, согласилась старушка. — Если харч твой… Но перстень найдешь за три дня.
Быстро, пока старушка не передумала, Вилкин заполнил два экземпляра договора, подписал и передал старушке, поставившей свою подпись после двукратного прочтения.