…Свет струился вокруг светло-золотистыми ручьями, сгущаясь и рассеиваясь перед глазами. Он с тихим пощёлкиванием закручивался в светящиеся вихри, с шуршанием рассыпался маленькими светлячками, и вновь сливался в фигуры. Глеб стоял в этих потоках, пытаясь рассмотреть место, где он находился. Это был большой зал, очень большой, каким-то образом он это ощущал. Стены и потолок были где-то далеко, в светящихся клубах тумана, но это был зал — он знал это наверняка. Из потоков света перед ним возникла фигура, обретая чёткие контуры и черты человеческого лица.
— Готов ли ты? Уверен ли ты в себе? — Спокойно спрашивал улыбающийся смуглый мужчина с тёмными вьющимися волосами и огромными карими глазами. — Нет нужды спешить, если уверенность в своих силах отсутствует. Торопливость всегда вредит.
— Ты пришёл чтобы помочь, поддержать меня? — Спросил Глеб, с любопытством рассматривая того, кто стоял перед ним.
— Я здесь чтобы узнать, готов ли ты совершить задуманное? Это важный шаг! — Мужчина улыбался добро и приветливо, его глаза искрились.
— Да, я уверен! Я готов! — Глеб улыбался в ответ, вглядываясь в совершенные черты его лица, одновременно сквозь сон ощущая сырость и холод.
Он открыл глаза и видение растаяло. В утреннем полумраке едва виднелся потолок брезентовой палатки. Вики рядом не было. Глеб поднял руку и взглянул на светящийся дисплей часов: «Шесть утра… Викуля наверняка уже возится с завтраком». Поёживаясь от холода и размышляя о своём сне, он вылез из спальника, быстро натянул куртку и обулся, слушая, как редкие капли дождя стучат в натянутый брезент.
— Июнь месяц! Ну и лето! — Сказал он сам себе, стоя возле палатки и глядя на мокрые сосны, на потухший костёр и сырые чёрные угли. — Да… И это — сарказм!
Лето не спешило вступать в права, оно вообще никуда не торопилось, а мелкий противный дождик, казалось, просто висел в воздухе. Промокший лес просыпался в тихом сером июньском утре, в сумрачной хмари изредка раздавались птичьи голоса. Вернулось неприятное воспоминание, как вчера старая, высохшая коряга, попав под колесо джипа, крутанулась и пробила сучком радиатор. Правда, Славка сразу вспомнил про автомастерскую в селе, которое они проезжали утром, и вызвался туда сгонять. Глеб, Вика и Лёха Пахомов тут же разгрузили джип, и Слава уехал, а они под мелким, противным дождём наскоро разбили лагерь. Ближе к вечеру Слава бодро отзвонился, сказав, что всё в порядке, радиатор как новенький, но ночью он возвращаться не рискнёт, и остаётся ночевать в машине. Глеб вспомнил, как впервые увидел его, когда семья Трутнёвых въехала в их дом двадцать лет назад. Славка — друг на всю жизнь, с того самого дня! И Лёха Пахомов! Ну, этот всё ещё дрыхнет в палатке! И куда в него лезет?
Под клеёнчатым навесом, натянутым между деревьями, на импровизированной кухне, Вика, высокая светловолосая кареглазая девушка в камуфляжном комбинезоне, коротких сапожках и накинутом сверху длинном прозрачном дождевике, держа в руках пакет с крупой, что-то искала в рюкзаке, лежащем на разложенном походном столе. Она обернулась, и, поправив упавшую из-под капюшона короткую русую косу, улыбнулась:
— Привет, карапуз! Ты уже есть хочешь?
— Привет, Викуля! Пока не хочу! — Ответил Глеб.
— Тогда скоренько разведи костёр!
Глеб вернулся к палатке и вытащил из сумки газету. Уложив её на мокрые угли, он принялся колдовать со спичками. Викуля!.. Когда ещё в восьмом она пришла в их класс, он сразу дал понять всем пацанам, чья она! Трутнёв, как и положено лучшему другу, не возражал, и отнёсся ко всему очень даже спокойно! Потом была служба в ВДВ, институт, клуб «Искатель». И вот теперь втроём они коротают время в лагере, ожидая Славу: Вика на кухне, Пахомов спит в своей палатке, а он сидит над мокрыми углями, и пытается разжечь костёр. В сыром воздухе дым стелился над землёй и щипал глаза. Костёр никак не хотел разгораться. Крошечное пламя медленно ползло по стебелькам, словно раздумывая, и не желая делать решительно ничего. Глеб отвернулся от дыма и вытер слёзы, накинул на мокрые волосы капюшон куртки и заметил сам себе:
— Да-а, ждём от судьбы подарков, а получаем сюрпризы. Вика! Пахомчик ещё спит?
Вика ответила:
— Я не будила!
Из второй, стоящей рядом, палатки глухо прозвучал возмущённый голос:
— Я, между прочим, всё слышу!
— А, вот оно, наше инкогнито! Пахомчик! Хватит спать! Вставай!
— Я не могу! Я всю ночь не спал, моё естество теперь бунтует!
— А что если твоё естество останется голодным? — Иронично спросила Вика, шумно высыпая крупу в дюралевый котелок.
— Нет, против этого оно тоже бунтует! Дайте поспать!!
— Глеб! Костёр будет? Или мы сегодня без завтрака? — Напомнила Вика.
— Сейчас, Викуля! Ради тебя я наступлю на горло своим принципам! — Глеб достал из стоящего под деревом контейнера жидкость для розжига.
— Ты мой рыцарь! — Ответила Вика.
Глеб немного плеснул из бутылки на сырые дрова и бросил спичку.
— Меня Слава разбудил! — Вика наливала в кастрюлю воду из фляги. — Он тебе звонил, а ты звук выключил… Он уже недалеко! Я и вскочила пораньше, чтоб завтрак вам приготовить!
