Это история о том, как карлик Энгельбрехт, боксер-сюрреалист, заслужил право быть зачисленным в Глобальную Футбольную Сборную. История, которую и по сию пору пересказывают в Комнате Теней старейшие члены Спортклуба Сюрреалистов, история неукротимого мужества и непревзойденной ловкости одержавших верх в неравной борьбе.
Энгельбрехт никогда прежде не играл в сюрреалистический футбол. Восторг карлика оттого, что он обнаружил свое имя в многотомном списке команды, выставленной в финале Межпланетного матча за переходящий кубок, как раз над фамилией Энгельс Ф., привел к торжеству, в котором мы все приняли участие.
Межпланетный финал разыгрывается на Луне, куда за месяц до игры начинают прибывать участники на всех возможных средствах передвижения - от банальных космических кораблей до излучений, сновидений, медиумов и телепатических волн. Игрокам дается время на отдых и акклиматизацию, а затем они отправляются в просторный Метаморфозис, или раздевалку. Мы с Энгельбрехтом прибываем на ракете в привычной компании приятелей нашего капитана. Так как мы плотно присажены на гашиш и мескалин, то к моменту прибытия приходится потрудиться, чтобы избавиться от галлюцинаций.
Лунный Твикенхэм
[1] - это бескрайняя равнина гладкой черной лавы с ямами кратеров. Большой мяч считается
de rigueur[2]. Играть штуковиной такого размера совсем не просто, или, как сказал Чарли Вейпентейк, - дриблинг с яйцом птицы Рух может только в кошмаре присниться.
Старик Дэн Дрими, наш ветеран судья сюрреалист, считается излишне пристрастным и довольно медлительным для такого рода десантной операции. Для выполнения этой непростой, напряженной работы был выбран новый рефери Сесил Б. де Милль
[3]. И вот он посылает приглашение Ид
[4], подгрести в нейтральный кратер на встречу с капитаном марсиан для последнего инструктажа. Старый Мастер трусцой бежит на встречу в компании Чиппи де Зоита, своего зама. Когда они возвращаются, обоих трясет как в лихорадке, а накладные волосы на груди Чиппи, которыми он обзавелся у Кларксона, дабы вселять ужас в противника, становятся похожими на белые барашки облаков. Глядя на них, мы приходим к выводу, что в этом году за марсиан играют весьма грозные существа. И действительно, противник оказался настолько внушительным, что принимается решение использовать нестандартную тактику и сразу выставить на поле всю человеческую расу.
Церемония открытия проходит как обычно. Молчанием отдаем дань уважения Славному Основателю Сюрреалистического Спорта Уильяму Уэббу Эллису
[5] - юному регбисту, первым подхватившему мяч. Затем оркестр взрывается Сверхзвуковой Симфонией - не самый удачный выбор, так как в результате обваливается половина трибун. А потом мы выходим на поле.
Даже меня, старого вояку, потрясает процессия гигантских монстров, заполнившая выход для гостей. Завидев их, Лизард Бейлис, пессимистичный менеджер Энгельбрехта, пытается пробиться обратно в раздевалку, но толпа слишком плотная.
Первыми мяч в игру вводим мы. Де Миллю приходится потрудиться, чтобы как-то призвать нас к порядку, но к следующему полнолунию он справляется с этой задачей.
Мне поручается сплошная синекура - стучать на крайних форвардов в Центральный Комитет капитанов. Я беру под крыло Энгельбрехта и отправляюсь на дело.
Свисток - и Мельхиседек
[6] бьет по мячу. Навуходоносор
[7] бросается вперед и подбирает мяч. Он отдает пас Нерону, Нерон - Аттиле, Аттила - Беде Достопочтенному
[8], Беда - Этельреду Неразумному
[9], а тот вколачивает мяч в кратер. Де Милль что есть мочи дует в свисток, призывая к схватке. Энгельбрехт пытается сползти в самую гущу свалки.
- Держись в сторонке, - говорю я ему: карлик пытается встрять между Генрихом VIII и Сетевайо
[10]. - Нереально! Тебя расплющат.
Де Милль выкатывает мяч по наклонной плоскости в самую гущу борющихся. Наши вбрасывающие, Анак
[11] и Гаральд Гардрада
[12], подхватывают мяч и начинают перепасовку. Однако хрупкие форварды-человеки - несерьезные соперники для громадных марсианских головорезов. Нам этих монстров не сдержать. Единственный выход - выбираться из кратера, пока они не размазали нас по стенке. Наш скрам-хав
[13] Чарли Маркс сразу это понял. Мы с Энгельбрехтом заглядываем за край кратера и слышим его резкий лай.
- Уходите! - орет он. - Вы, teufels
[14]! Уходите ради всего святого!И наши уходят в последний момент. Как только Чарли Маркс ловит яйцо Руха от бутсы Бисмарка, фаланга марсиан сметает нашу переднюю линию. Маркс отдает пас назад Фреду Энгельсу, своему хав-флаеру, и оказывается смятым бутсами и задницами.
- Надо было пасовать старине Чарли, - говорит Томми Прендергас. - Пусть у него дурной характер, но зато он самый проворный скрам-хав в этом мире, да и ином тоже. Ладно, надо бы двигаться к воротам. Вас подбросить, ребятки?
Фред Энгельс разобрался в ситуации и успел организовать путь к спасению. Он перебрасывает мяч Гладстону
[15], а тот одаривает им Блондена
[16]. И не успеваю я глазом моргнуть, а Блонден уже ведет мяч на своем канате. Это великий момент, величайший момент в истории этой встречи. Игроки на поле неистовствуют, оркестр не находит ничего лучше, чем грянуть вторую часть Сверхзвуковой Симфонии, отчего обрушивается вторая половина трибун.