Анатолий СТЕПАНОВ
ДЕНЬ ГНЕВА
1
Вот ведь сука!
Ведомый обрыдшей ему роскошной блондинкой "Ситроен" проскочил перекресток у Николы на Хамовниках на желто-красный цвет, упруго покачивая рубленым задом взлетел на горб путепровода над Садовым и исчез, нырнув вниз на Остоженку.
Отстегнулась! Сырцов злобно ударил по тормозам. Особо не обеспокоился: он знал ее привычный маршрут, но раздражала беспечная нуворишская наглость. Да и мало ли что придет этой идиотке в башку... Успокаивая себя, он принялся рассматривать суетливый перекресток. С набережной, разворачиваясь, уходили на Комсомольский воняющие грузовики, двумя шеренгами с двух сторон тронулись на зеленый летне-осенние люди. На осевой пройдя, как на физкультурном параде, друг сквозь друга, две шеренги, достигши тротуаров и превратившись в две стаи, ринулись по своим невеселым делам.
Сырцовская семерка рванула с места. Слегка нарушив, он у Зачатьевского вильнул налево, а на Кропоткинской еще раз налево - в Староконюшенный, и к стекляшке-парикмахерской, что в устье Сивцево Вражка.
"Ситроен", развязно скособочившись, нахально стоял двумя колесами на тротуаре у высокого входа в парикмахерскую. Сырцов приткнулся рядом и вылез из-за баранки: решил проверить что и как.
Поднялся на второй этаж, где женский зал, и, не входя в него, глянул в зеркало напротив. Над блондинистым затылком склонилась изящная парикмахерша в умопомрачительном халатике. Окутывая блондинку пышной хламидой, щебетала приветливо.
Теперь можно и подремать часок. Он вернулся к своему автомобилю, уселся и привалился виском к боковому стеклу. Впереди был клочок Гоголевского бульвара. Хотелось на бульвар, к шахматистам и доминошникам, но работа есть работа.
Всеобъемлющий парикмахерский сеанс длился час сорок. Блондинка выпорхнула в половине третьего. Глянула на шикарные часики и заторопилась. У метро "Кропоткинская" ушла налево по Волхонке и, преодолев Каменный мост свернула направо. Что-то новенькое.
Сырцовская семерка следовала за "Ситроеном" на положенной для этого дела дистанции. "Ситроен" миновал театр эстрады и въехал в арку ужасного серого дома. Притормозив у арки, Сырцов проследил, у какого подъезда остановилась блондинка, и, бросив автомобиль, дробной рысью рванул через двор. Неслышно, на мягких лапах, он почти нагнал ее в подъезде. Иного выхода не было: он не знал кода. Пришлось рисковать. Он открыл первую дверь, когда она, набрав код, открывала вторую. Такие дамочки обращают внимание лишь на то, обращают ли внимание на них. Авось не заметит. Сырцов подставил ногу, и дверь не защелкнулась, упершись в его стопу. Только бы не обернулась. Не обернулась, свернула за угол. Он аккуратно прикрыл дверь и прислушался. Щелкнули двери лифта. Еще раз щелкнули. Сырцов взглянул на секундную стрелку часов и направился к полированным дверцам. Лифт гудел, а он смотрел на секундомер. Лифт умолк. Все ясненько: пятый этаж. Погас огонек в пластмассовой пупке вызова, и он нажал на нее. Сюда и туда лифт полз, как больная вошь.
На площадке было две двери. Повезло: он сразу же подошел к нужной. Там, видимо здороваясь, уже целовались, потому что сытый и нежный мужской голос сказал с придыханием:
- Заждался. Раздевайся, милая.
- Совсем? - поинтересовался женский - блондинки - голос.
И ладно рассмеялись вдвоем - предвкушая.
Сырцов загнал "Семерку" во двор, пристроил ее незаметнее и принялся ждать, почитывая завлекательный журнал "Столица". Тоска, конечно, но за это деньги платят.
Блондинка выделила на получение удовольствия времени сравнительно немного - час двадцать. Получив его, она приступила к обычным и неотложным своим миллионерским делам.
Успела на аукцион на Старой Басманной. За какие-то тридцать минут выторговала нечто, заботливо упакованное, и, как решил Сырцов, похожее на вазу. Нечто было осторожно положено на заднее сиденье "Ситроена".
В валютном продуктовом магазине у Белорусского отоварилась заграничной жратвой и заграничными же напитками, которые - в фирменных пластиковых пакетах, - были поставлены в багажник. Только сейчас блондинка позволила себе расслабиться: севши в тачку, откинулась на сиденье, курила, прикрыв глаза.
Обедала с подружкой в "Пекине". Был санитарный час, никого не пускали, а их пустили. Богатые люди - особые люди. Отсюда уж ближайшие сорок минут никуда не денется. Сырцов смотался недалеко на улицу Красина в закусочную, где под завязку наглотался серо-синих невкусных пельменей. Вернулся, снова ждал, с отвращением ощущая нечистый столовый запах, исходивший от собственной куртки.
Серьезная дамская беседа затянулась. Только к семи вечера отвезла подружку к дому у метро "Аэропорт".
Час пик кончился, машин на улице поубавилось, и Сырцов, почти наверняка зная, что блондинка возвращается домой, отпустил ее на длинный повод. Ленинградское шоссе, Тверская, Манежная площадь, Болото, Якиманка и далее по Ленинскому. Мелькали впереди мощные задние огни "Ситроена", а Сырцов, отдыхая за баранкой, мельком любовался неряшливой, не следящей уже за собой, дряхлеющей Москвой.
"Ситроен" завернул направо и подкатил к высотному жилому дому, выстроенному в сталинское время для университетской профессуры. Блондинка вышла из машины, забрала пакеты, тщательно проверила дверцы и вошла в подъезд, громко хлопнув высокой дубовой дверью.
