Стасик вращал карандаш долго. Резинка натягивалась, скручиваясь в штопор, а затем появился и первый барашек. Руки устали. Сосед по парте, вредный толстяк Женя Попов, искоса наблюдал за приготовлениями. "Если сейчас зачешется нос, — подумал Стасик, — я никак не смогу его почесать". В тот же миг нос действительно жутко зачесался. Но приходилось терпеть и крутить карандаш, придерживая свободной рукой линейку. Нос чесался нестерпимо. "А вот Майор Богдамир бы вытерпел!" — думал Стасик, сжимая зубы. Когда Ольга Дмитриевна перешла к разбору третьей задачи, резинка уже целиком покрылась барашками, и катапульта была готова.
— Подержи линейку минуточку, — шепнул Стасик.
— Чтоб вместе с тобой выгнали? — Женя отвернулся.
— На перемене в лобешник получишь, — пригрозил Стасик.
Женя Попов ничего не ответил. Пришлось прибегнуть к шантажу.
— Скажу Ольге Дмитриевне, что ты копался в ее столе…
— Я не копался! — возмутился Женя Попов.
— А я скажу, что копался.
— Так нечестно!
— Зато интересно.
На Женю Попова было жалко смотреть. Но все-таки он еще колебался. Тогда Стасик набрал в легкие воздуха и поднял подбородок, словно собираясь привстать за партой и сделать громкое заявление. Это подействовало.
— Где подержать? — торопливо прошептал Женя.
Стасик кивнул на свободный конец линейки. Женя воровато оглянулся на Ольгу Дмитриевну, заливающуюся соловьем у доски, отодвинул перо с планшетом и прижал линейку локтем. Теперь можно было отпустить пальцы и почесать нос. Стасик нагнулся под парту и вытащил из ранца хомку. Словно чувствуя неладное, хомка тревожно водил пушистым носиком и шевелил всеми своими лапами. Стасик аккуратно посадил его в бумажную корзинку катапульты. Хомка не сопротивлялся.
— Руженко, ты чем занят? — недовольно гаркнула Ольга Дмитриевна, всматриваясь в дальний угол класса.
— Записываю, — торопливо сказал Стасик.
— Что ты там записываешь? — проскрипела Ольга Дмитриевна самым противным тоном, каким только умела. — Ты решил уравнение?
— Решаю…
— Выходи и решай на доске!
Стасик посмотрел на Женю, виновато пожал плечами и отправился к доске. Женя остался за партой, не в силах пошевельнуться. Локоть его держал взведенную катапульту. В глазах застыло страдание.
На экранной доске красовались развалины уравнения. Стасик взял из рук учительницы еще теплый магнитный маркер и остановился в нерешительности.
— Где у нас переменная? — проскрипела Ольга Дмитриевна.
Стасик нерешительно ткнул маркером в нижнюю строчку.
— Руженко, я тебя оставлю на второй год! Покажи мне числитель?
Стасик замялся, указал на верхнюю часть строки, но по брезгливому лицу Ольги Дмитриевны понял, что снова не угадал.
— Кто поможет? — проскрипела Ольга Дмитриевна, оглядывая притихший класс. — Сосед поможет. Попов?
— Числитель справа! — испуганно сказал Женя Попов.
— Для ответа положено вставать!
— Извините, — пробормотал Женя, но не встал. — Числитель справа, икс минус тридцать два…
— А ну встань, когда разговариваешь с педагогом!!! — рассвирепела Ольга Дмитриевна.
Все обернулись на Женю, и наступила тишина. Женя вздохнул и медленно, обреченно поднялся. Освободившаяся линейка со свистом распрямилась и завибрировала с дробным стуком. Хомка взмыл под потолок, перелетел через весь класс, с размаху хлопнулся в тяжелую штору и повис на ней под самым потолком, испуганно уцепившись всеми шестью лапками. Примерно так и планировал Стасик, но не в такой же момент… В солнечных лучах вокруг шторы закружились пылинки. Хомка глянул вниз и заверещал. Под ним на шторе расползалось мокрое пятнышко — видимо, от страха. Класс взорвался хохотом.
Ольге Дмитриевне пришлось трижды стукнуть указкой, прежде чем наступила тишина.
— Попов, забирай своего хомку, собирай вещи и вон за дверь! — рявкнула она.
Повисла напряженная пауза. Стасик потупился. Ему вдруг представился Майор Богдамир — суровый и нахмуренный. Одна могучая ладонь была картинно заведена за спину, другая крепко сжимала рифленую рукоять атомного нагана, висящего на поясе. Воротник скафандра был небрежно распахнут, обнажая могучую жилистую шею. Глаза-лазеры сверлили курточку Стасика, пуговицы плавились и капали на линолеум. "Я Майор Богдамир, часовой Галактики! — прохрипел Майор Богдамир, — А ты трус и мерзавец! Ты хуже злодея Пакстера!" Видение исчезло. Стасику было очень стыдно. Он вздохнул и поднял голову.
— Ольга Дмитриевна, это сделал я! Это мой хомка.
— Значит, оба вон за дверь! — с той же интонацией рявкнула Ольга Дмитриевна. — Руженко — завтра с родителями. А со следующего урока я тебя пересажу. Ты будешь сидеть… — она оглядела класс, — будешь сидеть с Перепелых!
— С девчонкой я сидеть не буду, — твердо заявил Стасик.
Анна-Мария Перепелых фыркнула, гневно качнув челкой. Всем своим видом она показывала, как ей отвратительна мысль сидеть за одной партой с Руженко.
— Руженко, ты еще здесь?! — Ольга Дмитриевна смерила его взглядом, словно только сейчас заметив. — Собрал вещи и вон из класса!
* * *
Стасик отодвинул свой стул как можно дальше, сел вполоборота и первую половину урока демонстративно глядел в другую сторону. Анна-Мария тоже его не замечала. Но делать было нечего. Поэтому Стасик все-таки сел ровно, взял линейку и положил ее поперек парты.
