Дело жизни

Дело жизни

Авторы:

Жанр: Классическая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 8 страниц. Год издания книги - 2000.

Имя Адольфо Биой Касареса (1914–1999) в аргентинской – и в мировой! – литературе стоит рядом с именами Борхеса и Кортасара. «Борхес завораживает, Кортасар убеждает, Биой Касарес тревожит» – это краткая и точная характеристика, данная французским критиком Юбером Жюэном наиболее значительным прозаикам современной Аргентины. Действительнось, окружавшая Биой Касареса, вызывала у писателя тревогу. И эта тревога явственно звучит в психолого-фантастических романах «План побега», «Сон о героях», «Спящие на солнце», упрочивших всемирную известность автора «Изобретения Мореля».

Помимо романов, в настоящее издание включены избранные рассказы разных лет. Все произведения публикуются на русском языке впервые.

Читать онлайн Дело жизни


Первым моим другом стал Эладио Эллер. А потом были – Федерико Альберди, которому весь мир казался понятным и тусклым, братья Эспаррен, Козел Рауч, который у всех подмечал недостатки; много позже появилась Милена. Мы собирались на улице 11 Сентября, в доме родителей Эллера; это было шале с черепичной крышей и садом, казавшимся нам огромным: красные, посыпанные битым кирпичом дорожки петляли между зелеными клумбами; ветки густых магнолий, затеняя чахлые розовые кусты, сгибались под тяжестью цветов, которые я всегда вспоминаю безупречно белыми. Излюбленным нашим местом был гараж в подвале, точнее, стоявший там «стоддарт-дейтон»; этот автомобиль пребывал в состоянии вечного ремонта. В те времена, до Милены, семья Эллер состояла из владельца «стоддарт-дейтона» – отца, сеньора в долгополом пыльнике из желтоватой фланели, матери – доньи Виситасьон, изящной, живой, разговорчивой, всегда умевшей настоять на своем, и Кристины – сестры Эладио, девицы, являвшей собой образец совершенства, как две ее аккуратно заплетенные косы; она вечно следовала за Эллером – страстный и самоотверженный ангел-хранитель – и казалась сдержанной, пока очередная вспышка гнева, – а с годами такие всплески становились все чаще, – не выявляла ее едкой вульгарности. Незадолго до исчезновения отца семейства, – он уехал на восемь дней в Сантьяго-де-Чили на какое-то собрание ротарианцев,[1] и больше о нем не слыхали, – родился Диего, которого по его малолетству мы в компанию не брали.

Эладио Эллер одновременно и притягивал, и отталкивал нас своим богатством, во-первых, и своими изобретениями, во-вторых. Помню, я целый вечер без устали расхваливал своим домашним заводной поезд, купленный сеньором Эллером для Эладио. На следующий вечер я с неподдельным возмущением качал головой и, уверенный в одобрении взрослых, говорил:

– Что-то не так. Не так. Не знаю, что сказал отцу Эладио, но сеньор Эллер сегодня опять пришел домой с огромной коробкой, с новым подарком, с новым поездом: электрическим.

На следующий вечер я горестно повествовал:

– Эладио пришлось разобрать оба локомотива!

(Мы очень скоро открыли для себя, что ничто так не оживляет повседневную жизнь, как обсуждение и осуждение отсутствующих.) Моя мать уже тогда что-то чувствовала:

– В этом ребенке сидит максималист, настоящий анархист, с бородой и со всем прочим.

Отец соглашался:

– Он разрушает, просто чтобы разрушать. Станет новым президентом-радикалом.

Не прошло и дня, как мне пришлось пристыженно идти на попятную:

– Оба локомотива работают. В электрический Эладио вставил пружину, а в механический – электромотор. Отлично работают.

В гараже на улице 11 Сентября я впервые увидел радиоприемник и передатчик. Многих толков избежал бы Эллер, если бы упражнялся только с металлом и деревом; но дело в том, что иногда мы обнаруживали в гараже пятнышки крови. Любовь одновременно к механике и к естественным наукам иногда уводит на скользкий путь. Эллеру едва исполнилось двенадцать или тринадцать лет, когда он вознамерился изменить врожденные инстинкты почтовых голубей. Он вскрывал их черепа, стремясь усовершенствовать их мозг, добавлял в него кусочки галенита,[2] чтобы голуби могли воспринимать сигналы, посылаемые передатчиком. Никогда не забуду этих несчастных птиц, еще некоторое время тяжело вздымавших крылья, круживших по темному подвалу.

С Миленой мы познакомились на балу; и для нее, и для нас он был первым и какое-то время последним. Праздник ослепил нас, но еще больше ослепила Милена. Скоро, услыхав от нее приговор: «Только светские фифочки ходят по балам», мы с болью в душе поняли, что следующего бала нам не дождаться. А тот, я хорошо это помню, был в клубе Бельграно,[3] под Новый год. «Новый год – новая жизнь», – тогда в этих словах звучала доподлинная правда. Милена принесла сменную обувь. Оглядываясь теперь назад, я сказал бы, что, подпав под влияние Милены, мы неосознанно пытались вернуться обратно в детство, отказаться от своего страстного стремления быть взрослыми, кинуться в безудержные детские шалости. Я хорошо понимаю, сколько в подобных подростковых развлечениях глупости и жестокости, но все же я еще не так стар, чтобы забыть, сколько удовольствий доставляет такая жизнь: во-первых, дух товарищества, затем – восхитительное чувство опасности, а главное, возможность быть на посылках у Милены, делиться с ней своими секретами, просто стоять рядом.

У Милены были каштановые волосы – очень короткая стрижка, – большие зеленые глаза (она презирала голубоглазых, ирландского происхождения, жительниц Буэнос-Айреса), руки в царапинах. Она была высокая и сильная. Мы никогда не встречали человека менее покладистого и более агрессивного, чем она; Милена восставала против любых поблажек кому бы то ни было, скидок на семью, друзей, вообще личную жизнь каждого из нас. В ее присутствии мы не рисковали высказывать свое мнение, но даже когда она обходилась с нами грубо, мы все равно находили в этом удовольствие – столько жизни и напора было в ее гневе. Если задевали ее самолюбие, она становилась просто бешеной, безоглядно храброй, упрямой; думаю, в ней было какое-то врожденное благородство. До встречи с Миленой я никогда не знал такой сильной и яркой личности. Как заметил недавно Федерико Альберди:


С этой книгой читают
Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Королевское высочество
Автор: Томас Манн

Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.


Год кометы и битва четырех царей

Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.


Одна сотая

Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).


Брабантские сказки

Шарль де Костер известен читателю как автор эпического романа «Легенда об Уленшпигеле». «Брабантские сказки», сборник новелл, созданных писателем в молодости, — своего рода авторский «разбег», творческая подготовка к большому роману. Как и «Уленшпигель», они — результат глубокого интереса де Костера к народному фольклору Бельгии. В сборник вошли рассказы разных жанров — от обработки народной христианской сказки («Сьер Хьюг») до сказки литературной («Маски»), от бытовой новеллы («Христосик») до воспоминания автора о встрече со старым жителем Брабанта («Призраки»), заставляющего вспомнить страницы тургеневских «Записок охотника».


Мастер Иоганн Вахт

«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».


Украденная невеста

Своенравная леди Диана Фордем сбежала с поклонником, который оказался наполеоновским шпионом, и тайная служба короля высылает вслед за беглянкой лучшего секретного агента, маркиза Темплтона.Маркизу, когда-то разбившему сердце прекрасной Дианы, предстоит снова завоевать ее любовь и повести к алтарю! Но как победить недоверие и неприязнь женщины, пережившей однажды предательство?Это под силу только глубокому, подлинному чувству…


Герой моего романа

Начитавшись модных приключенческих романов загадочной мисс Бриггс, самые блестящие невесты Англии отказываются выходить замуж и намерены вместо этого наравне с мужчинами… служить короне. Чтобы остановить поток этих «вредных для общества» книг, нужно во что бы то ни стало разыскать таинственную романистку! За дело берется герой наполеоновских войн, поднаторевший в шпионском деле Рафаэль Данверс. Ему и в голову не могло прийти, что интригующее расследование приведет его к самой прелестной женщине, какую он когда-либо встречал в жизни! К женщине, которая станет для него СЧАСТЬЕМ, ПРОКЛЯТИЕМ и СТРАСТЬЮ!


Шанс (Коммуналка)

Когда, казалось, уже все потеряно, судьба дает шанс начать жить сначала, и грех этим не воспользоваться. Даже, если подарок сделан необычный: несколько квадратных метров в коммуналке и банковская карта на небольшую сумму. И, простое, на первый взгляд, условие – подняться. И все оказывается сложнее: старые стены хранят много тайн, а чужие еще вчера люди становятся участниками одного спектакля.


Русские идут!

В романе Н. Бенчли «Русские идут!» рассказывается о высадке советского десанта на один из американских островов в годы холодной войны.В 1960 году советская подлодка садится на мель возле американских островов. Русские высаживают на берег свой десант. Чем же окончится эта незапланированная встреча враждующих сторон?


Другие книги автора
Микрорассказ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


План побега

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Образцовое убийство

Известные по отдельности как вполне «серьезные» писатели, два великих аргентинца в совместном творчестве отдали щедрую дань юмористическому и пародийному началу. В книгу вошли основные произведения, созданные X.Л.Борхесом и А.Биой Касаресом в соавторстве: рассказы из сборника «Две памятные фантазии» (1946), повесть «Образцовое убийство» (1946) рассказ.


Борхес. Из дневников

В рубрике «Документальная проза» — Адольфо Бьой Касарес (1914–1999) «Борхес» (Из дневников) в переводе с испанского Александра Казачкова. Сентенция на сентенции — о Шекспире, Сервантесе, Данте, Бродском и Евтушенко и т. п. Некоторые высказывания классика просятся в личный цитатник: «Важно, не чтобы читатель верил прочитанному, а чтобы он чувствовал, что писатель верит написанному». Или: «По словам Борхеса, его отец говорил, что одно слово в Евангелиях в пользу животных избавило бы их от тысяч лет грубого обращения.