Акулаев так и не решил, повезло ему сегодня или нет. С одной стороны он уже лет десять, с выпускного школьного бала, не встречал Белые ночи. И это занятие ему нравилось, ибо в центре Питера было замечательно по-прежнему. С другой стороны, Акулаев не просто прохлаждался. Он сторожил падчерицу своего хозяина — бизнесмена Анатолия Семеновича Даутова.
Охрана проходила так, как определил непосредственный шеф Акулаева — Гриченко, отвечавший за безопасность девчонки. Сзади Нины, гулявшей в сопровождении университетской подружки, шел Акулаев, а его напарник — Михайлов следовал впереди. Телохранителям приходилось выполнять сразу два приказа: начальник велел не спускать с Нины глаз, а подопечная попросила делать это так, чтобы не попадаться ей на глаза: мол, амбалистые туши надоели. Хоть в Белую ночь от них отдохну. Поэтому охрана держалась на приличном расстоянии от оберегаемого объекта.
Конечно, Гриченко должен был сам присутствовать на месте и наблюдать за работой своих людей. Но он, по мнению Акулаева, совершенно справедливо рассудил: двух парней вполне достаточно, чтобы девушка даже в час ночи чувствовала себя на набережной Мойки как в офисе отчима. И Гриченко отправился за город, любоваться природой на берегу Финского залива в компании друзей-подружек.
Акулаев не мог с ним не согласиться: отец девчонки — столь важная шишка, что вряд ли кто рискнет «наехать» на такую семейку. У Даутова майоры и полковники на мелких поручениях. С ним ссориться — себе дороже. Так что, кто наехал — тот отъехал. А гопники в здешних местах не бродят. Не те края. За полчаса, которые Нина с подружкой просидела в открытом кафе, неподалеку от Конюшенной площади, к ней лишь два раза подсаживались компании: какие-то курсантики-лейтенантики (у них сегодня выпуск) и пьяные, но, по обычному вежливые, интер-туристы. Девочкам их общество не приглянулось и скоро подружки опять тянули коктейли в одиночестве. Охране можно было не волноваться, покуривать, да поглядывать издалека.
И все же Акулаев чувствовал себя немного дискомфортно. Начальник, небось, сидит сейчас возле баллона с любимым своим «Невским» (какая гадость!) и лущит сухих карасей. А здесь напитки употреблял только охраняемый объект, бодигардам же приходилось облизываться глядя издалека. Помня уговор с девчонкой, Акулаев не рисковал приблизиться, сесть за столик кафе и заказать кружечку пива.
А зачем в кафе? Ведь рядом круглосуточный магазин. Акулаев спустился в подвальный шопчик, где перед прилавком стояла небольшая очередь. Как всегда ночью она двигалась медленно. Охранник уже хотел протянуть продавщице десятку, но его толкнул мелкий мужичонка, в грязной и штопаной куртке китайской фабрикации. Мужичонке не терпелось, чтобы девушка взяла кучу мятых и мелких бумажек из его рук в обмен на какой-нибудь бомжатский «лучистый напиток».
— Ты че, на поезд спешишь? — Скорее удивился, чем рассердился Акулаев, стараясь одновременно отпихнуть мужичка и не запачкаться при этом.
— Местным — без очереди. А ты пей пиво в своих Шушарах, — визгливо выкрикнул мужичок.
— Может, хочешь инвалидом стать? Тогда всегда без очереди пойдешь, — Акулаев все еще был настроен добродушно, хотя этот сепаратизм Невского проспекта уже начал его доставать. Мужичок в ответ прошипел — мол, давно не бил морды шушарским гопникам и замахнулся. Акулаев демонстративно занес кулак, но сзади завизжала продавщица: на улице хоть убивайтесь, а тут не позволю, сейчас милицию вывозу. Акулаев согласился и пошел наверх. К его удивлению мужичок не отстал, а повис на руке.
Уже на улице телохранитель сообразил, что в его обязанности не входит разбрасывать по тротуарам тушки местных бомжей. Вот если бы в подворотне… Его противник явно был телепатом: он схватил Акулаева за пиджак и потянул под соседнюю арку.
— Ну, козел, напросился, — обрадовался Акулаев. Он размашисто отвел руку…
Которую кто-то, вышедший из темноты перехватил и заломил за спину. Акулаев ничего не успел понять, как на голову обрушились два профессиональных удара, и он сполз по стене. Мужичонок нагнулся к нему, взял за шиворот и, на всякий случай, еще раз стукнул головой о каменный выступ. Потом достал трубу:
— Первый готов. Переходим ко второму…
— Ты знаешь, что я подумала впервые увидев Венецию? — Говорила между тем своей подруге Лене, приемная дочка Даутова — Нина, прихлебывая коктейль «Маргарита».
— И что же?
— Наш город называют Северной Венецией. А кроме этого Северной Пальмирой. Но я рада, что настоящую Пальмиру занесли пески, чтобы не разочароваться. В Венеции такие каналы — на каждом шагу. А у нас, пожалуй, всего три или четыре настоящих венецианских местечка.
— За то мы сидим на одном из них, — мечтательно вздохнула Лена. И знаешь, так приятно иногда отдохнуть от ухажеров. Мухи хоть зимой не липнут, а эти — круглый год…
Лена продолжала трепаться, но Нина, почти ее не слушавшая, вглядывалась в даль. Волшебная смесь лимонного сока и текилы уже сделала свое дело и, как нередко бывает, Нине казалось: они не в Питере и, даже, не в Венеции, а в каком-то другом, несуществующем волшебном городе, который можно увидеть лишь во сне…
