Накануне Восьмого марта даже умные мужчины начинают очень глупо тратить деньги.
Первое, что я увидела сегодня утром, проснувшись, был не циферблат будильника, а ярко-розовая коробочка, перевязанная синей лентой. Сверху лежала открытка. Я стряхнула со своей макушки уютно спящую кошку Ариадну, села, взяла глянцевую карточку, щедро разрисованную цветами, и прочитала напечатанные строки: «С праздником всех женщин! Желаю успехов на работе. Дмитрий».
Ну и как вам этот текст? Без обращения и подходящий абсолютно всем! Димон славится как гениальный компьютерщик, а еще все вокруг намекают на его удивительную любвеобильность, сплетничают об огромном числе бывших любовниц хакера. С первой характеристикой я согласна, а вот вторую ни опровергнуть, ни подтвердить не могу. Когда я вселилась в квартиру к Коробкову[1], здесь жили только две пожилые дамы, коих Димон именует своими тетушками: семидесяти с лишним летняя Марго, адептка здорового питания, фанатка тренажерного зала, бесшабашная оптимистка, обожающая джинсы с футболками, и Анфиса, пламенная революционерка того же возраста, непременная участница большинства столичных митингов протеста. Все свободное и несвободное время Фиса проводит, маршируя по улицам с плакатами в руках. Она защищает тюленей, выступает против уничтожения розовых ландышей, требует запретить аборты, закрыть телецентр, сжечь все современные газеты и журналы, начиная от гламурных и заканчивая псевдоинтеллектуальными. Анфиса всегда в оппозиции к правящему режиму и до недавнего времени работала на общественных началах при штабе некоего Олега Кириллова, который пытался стать депутатом и громил на всех углах тех, кто уже заседал в большом сером здании около станции метро «Охотный ряд». Кириллов ухитрился раздобыть кучу компромата на действующих народных избранников, что, в общем-то, неудивительно. Депутатами не рождаются, ими становятся, а на долгой дороге к кормушке с властью человек совершает разные, по большей части неблагородные, поступки. Анфиса верой и правдой пахала на Кириллова, пропадала в его штабе сутками, а дома заводила песню с рефреном: «Олег самый честный человек на свете, но такие, как он, никогда не станут у руля, потому что к руководству государством допускаются лишь…» Далее шли сочные эпитеты, сами понимаете, они носили не лестный характер. Перестав поносить власть имущих, Фиса принималась озвучивать политическую программу Олега: земля крестьянам, фабрики рабочим, мир во всем мире, молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет. Где-то я уже слышала подобные лозунги и поэтому не особенно верила Кириллову.
В отличие от Анфисы, Маргоша абсолютно аполитична. Она не читает газет, а по телевизору смотрит лишь программы Елены Малышевой про здоровье и еще про моду и спорт. Обе старухи не способны мирно беседовать более трех секунд. Повод для свары у них возникает сразу. Например, позавчера за ужином Марго попросила:
— Танюша, дай мне кусочек зернового хлеба, я купила новый на пробу.
Я начала кромсать ножом твердокаменную буханку, щедро обсыпанную семечками, а Анфиса вдруг спросила:
— И сколько же стоит сей продукт ужасного вида и стопроцентно жуткого вкуса? Явно дороже простого «нарезного».
Марго незамедлительно кинулась в бой:
— Белый хлеб — это яд! В нем содержится клейковина, которая провоцирует желудочно-кишечные проблемы, пшеничная мука — смерть! А фитнес-батон полон полезных пищевых волокон…
— Я просто спросила, сколько денег ты отдала за железобетонную булку, — перебила ее Анфиса.
— Триста рублей! — объявила Маргоша.
Фиса вскочила, вытянула вперед руку и произнесла страстный монолог о погрязших в разврате буржуазных элементах, которые выбрасывают на ветер огромные капиталы, в то время как деревня Трезвая вымирает от алкоголизма.
Маргоша растерялась, а я не удержалась и спросила:
— Каким образом деревня связана с хлебом из семечек? Неужели, если Марго перестанет покупать его, местные мужики забудут про водку?
— Да, — топнула ногой Фиса, — хлеб всему голова! Каждый колосок в дело! Нет простою комбайнов! Нельзя ждать милостей от природы, наша задача взять их самим!
Я заморгала. Эти лозунги я тоже где-то слышала! Или читала их в детстве в газетах? Моя классная руководительница устраивала политинформационные пятиминутки, во время которых частенько говорила нам и про хлеб, и про колоски, а потом читала передовицу из свежего номера «Правды»[2].
Анфиса продолжала фонтанировать словами, я не смогла сдержаться и побормотала:
— Что случилось? Кириллов сменил платформу? Он теперь деревенщик? Нацелился спасать русского крестьянина от зеленого змия?
Фиса неожиданно села и горько сказала:
— Олег предатель! Принял предложение стать мэром большого города в Подмосковье. Конечно, теперь шельмец точно станет депутатом. Ручкается с теми, кого еще недавно обличал! Мерзавец! Забыл о борьбе с коррупцией!
— Не расстраивайся, — поспешила утешить революционерку Марго, — найдешь нового Робин Гуда.
— Я уже примкнула к настоящему патриоту, — заявила Фиса, — Велехов Кирилл! Он…
Я уставилась в тарелку. Есть женщины, не способные жить в одиночестве. Если от такой уходит обожаемый муж, она на следующее утро отыщет нового супруга. А наша Фиса не мыслит себя без борьбы за светлое будущее, ей нужен вождь, Маргоша же не нуждается в начальниках-командирах, она не из тех, кто любит ходить в строю. Самое интересное, что при всем различии Марго и Анфиса очень похожи внешне: обе тщательно следят за собой, красят волосы в один цвет, совершают всякие косметические манипуляции, порой их можно принять за близнецов, конечно, если дамы молчат.
