В моем родном мире я пропал без вести во время Первой Мировой войны.
Был май 1916 года. Русские войска готовились к наступлению в Галиции и на Буковине. Позднее это сражение назовут Луцкой операцией, а в учебниках истории оно будет именоваться Брусиловским прорывом.
Я служил летчиком-разведчиком в военной части, которая оказалась на самом острие будущего наступления. В один из дней в конце мая мне поручили облететь обширный кусок прифронтовой территории противника. Командование опасалось, что у германцев на этом участке фронта есть скрытые артиллерийские позиции. Чтобы при атаке они не стали для наших войск неприятной неожиданностью, мне приказали их выявить.
Я совершил с рассвета и до полудня два глубоких зондирующих рейда - почти полтора часа полета по петле над тылами противника с возвращением к летному полю, - но ничего хотя бы отдаленно похожего на артиллерийскую засаду не обнаружил. После обеда и отдыха взлетел в третий раз. Предстояло обследовать глухой лесной массив, который лишь изредка рассекали тонкие грязно-бурые ленты грунтовых дорог.
Я ушел километров на пятнадцать за линию фронта. Машина летела на высоте всего полсотни метров. Внизу тянулся сплошной темно-зеленый палас соснового бора. В этой глуши германцам не было никакого смысла размещать свою артиллерию.
Но все же какие-то склады или казармы они именно здесь и разместили. Длинные свежесрубленные бараки я заметил издалека - даже верхушки сосен не могли скрыть проплешины на теле леса. Решил пройти немного правее, чтобы не попадать под прямой обстрел со стороны найденных строений. Но не учел, что вокруг новостройки в зеленой глуши могут размещаться еще и скрытые пикеты.
Звук мотора аэроплана затаившиеся среди сосен пикетчики услышали издалека. И хорошо сориентировались на жужжание моего “ньюпора”. Когда я оказался в поле досягаемости для прицельной стрельбы, по аэроплану дружно пальнул сразу добрый десяток стволов.
Одна из пуль попала в мотор, и он задымил, иногда испуская острые оранжевые язычки пламени.
Я круто забрал вверх - поднялся минут за пять километра на полтора, развернулся, и решил поскорее ретироваться за линию фронта. Беда, однако, была в том, что пока “ньюпор” выходил из зоны обстрела, я совершенно потерял ориентацию. По компасу смог прикинуть только общее направление к нашим позициям.
Небо закрывала серая вата облаков, похожая на грязную госпитальную простынь. Подняться выше я уже не мог: мотор фыркнул и выключился окончательно сразу после набора высоты и разворота. Под летящим аэропланом раскинулся до самого горизонта зеленый ковер густого леса. Никаких видимых ориентиров не было. Звуки беспорядочной стрельбы растворились вдали. Аэроплан начал клевать носом, снижаясь. Единственным шансом спастись было планирование с почти призрачной надеждой найти среди леса достаточно большую поляну, чтобы приземлиться с выключенным двигателем. Судя по тому, как “ньюпор” резво терял высоту, шансы на счастливый исходу меня были минимальны. Может быть, один к ста. Или даже один к тысяче.
Я попробовал несколько раз запустить мотор, но он не среагировал ни на одну из попыток. Оставалось только чуть приподнять нос аэроплана, чтобы продлить полет - и жизнь -чуть подольше. И еще оставалось молиться.
Удивительно, но я не ощущал страха. Были только холодное спокойствие и некая отрешенность от происходящего, словно я смотрю на себя со стороны. Даже мысли никакие не лезли в голову.
И вот в этот момент у меня за спиной громко кашлянули и приятным баритоном осведомились:
- Если я не ошибаюсь, капитан Чеслав Сэмюэль Воля-Волянецкий?
Я резко крутанул головой, оглядываясь.
Примерно в метре за кабиной верхом на фюзеляже сидел человек, одетый в светло-серый комбинезон необычного покроя, с какими-то металлически блестящими полосочками и круглыми черными блямбами на груди. Его голову ото лба и до самой шеи прикрывал сферообразный шлем стального цвета. Глаза были спрятаны за крупными, изгибающимися к вискам очками со светло-коричневыми стеклами.
- Вы кто? - Испуганно дернулся я.
“Ньюпор-шестнадцать” - одноместная машина. Взлетал я, разумеется, без пассажиров. Появиться рядом с моим аэропланом, да еще и оседлать его верхом, мог, разве что, ангел. Но облик и одежда сидевшего за кабиной человека мало походили на белоснежные одеяния небесных жителей — какими их изображают на иконах и картинах. Да и крыльев за спиной у него не наблюдалось. Рука потянулась к кобуре с маузером.
- Не стоит доставать оружие, - незнакомец уловил мое движение и доброжелательно заулыбался. - Я не собираюсь причинять вам никакого вреда. Хочу всего лишь сделать небольшое деловое предложение.
- Продать вам душу? - мое сознание, тщетно пытаясь хоть как-то объяснить происходящее, метнулось в противоположном направлении.
Он рассмеялся:
- Да успокойтесь вы, Чеслав! Я не посланец ада. И к библейским персонажам не имею ни малейшего отношения! -Он точно угадал ход моей мысли.
- Либо сплю, либо спятил, - сказал я. Ледяной ветерок прогулялся по спине.
- Вы не спите и не сошли с ума, - незнакомец покачал головой. - Я не мираж и реально существую.
