ДАР
Автор: Денис Бушлатов
Версия книги, изданой «ТЭС» в 2013 году
ISBN 978-617-7054-09-1
Changelling
В среду пошел снег. Гнилое небо испражнялось серыми тяжелыми хлопьями. Снег
моментально таял, покрывая улицы грязью своего разложения.
Проснувшись около десяти, Семен Владимирович Бальтазаров, человек уже не совсем
здешний, странный и запутавшийся в своей сакраментальности, еще не открывая глаз,
понял, что умирает. Боль, некоторое время тому назад укоренившаяся в груди, теперь
усилилась, заполнив собой всю грудину. Болела и спина, тянуло в левую руку, сводило
нижнюю челюсть.
Бальтазаров охнул и попробовал было встать, но тотчас же упал на кровать - до того
закружилась перед ним комната. В глазах моментально потемнело.
“Эко меня”, - отстраненно подумал Семен Владимирович и медленно, с опаской
повернул голову вбок. Некоторое время он тупо разглядывал хилую, ситцевую спину
жены. Ольга Александровна Бальтазарова глубоко дышала во сне, завернувшись в свои
грезы, будто в саван.
“Вот же тварь! - взъярился Семен Владимирович, и смерть в его груди тотчас же
отозвалась острой вспышкой боли. - Так, поди, и сдохну, пока она спит. Никто! Никто!
Никому!” - он несколько запутался, и даже всплакнул было, но вскоре успокоился и,
аккуратно протянув правую руку, несильно толкнул жену в бок.
- Давай, давай, просыпайся. Умираю я, - бубнил он, морщась от боли. – Вызывай врачей, вызывай.
Жена согласно похрапывала в ответ.
В тоске Бальтазаров принялся вовсю колотить Ольгу Александровну по спине. Комната
опасно раскачивалась перед глазами, пасмурный утренний свет мерк. Что-то
подсказывало Бальтазарову, что стоит ему хотя бы на мгновение закрыть глаза, и он
обязательно умрет.
- Ольга! Ольга! - заверещал он что есть мочи и, превозмогая боль, саданул изо всех сил.
В груди разлился огонь, и Бальтазаров почувствовал, что падает, падает в смерть, словно в
бесконечный наполненный черным снегом сугроб.
Из полутьмы услыхал он голос жены. Смысл ее слов ускользал от него, но он все же
нашел в себе силы, как ему казалось, внятно, прошептать:
- Инфаркт у меня, Оля. Скорую.
И умер.
Бальтазарова похоронили в субботу. К 11 часам его тело, облаченное в коричневый
костюм с короткими донельзя рукавами, покоилось в гробу, установленном на двух
табуретах возле дома. Ольга Александровна с сыном Степаном и лучшим другом
Бальтазарова - невменяемым поэтом Кириллом Снарядовым, сидела на стульчике возле
гроба и не мигая смотрела на мужа. Все казалось ей, что вместо Семена Владимировича
в гробу лежит некое силиконовое подобие, дорогая кукла, одетая в мужнин костюм. Сын
Степан дегенеративно мялся неподалеку. Был он пожилым уже мужиком, жилистым и
тертым. Отца Степан недолюбливал еще с тех пор, как Бальтазаров-старший крепко
поколотил его в юности, и не без причины.
«А пусть и сдох, - думалось Степану, и от мысли этой он ухарился все больше. - Ведь
теперь другая жизнь пойдет, другая жизнь, робяты!»
Внутренне улыбаясь перспективам этой другой жизни, он, впрочем, не совсем отдавал
себе отчет, в чем она будет заключаться. Бредилась ему невнятная пока еще свобода от
отцовских тенет и рыхлая соседская девка - сорокапятилетняя Зина, что строила ему
глазки каждый раз, когда он выносил мусор.
«А ведь и жениться теперь можно!» - диковато подумалось ему.
Кирилл Снарядов думал о водке. Поэтичность водки была неоспорима. Ее кристальная
честность и недвусмысленная страсть внушали ему уважение. Ему было по-дружески
жаль Бальтазарова, но к этой жалости примешивалось и чувство радости от того, что на
поминках можно будет безнаказанно выпить много водки и раствориться в тумане
поэтического осоловения, пусть ненадолго, но почувствовать себя человеком, хозяином
своей судьбы.
Пришло время прощаться с покойником. Соседи и сослуживцы по очереди подходили к
гробу, заглядывали в лицо умершего и смущенно отступали в сторону, обескураженные
монументальностью смерти. Лицо Семена Владимировича было серьезным и несколько
неприятным. Казалось, что глаза из-под зашитых век сверлят каждого, кто приближался к
нему. Даже руки покойника, сложенные на груди, выглядели пугающе.
Без курьезов, впрочем, не обошлось. Так, невесть откуда взявшаяся, крошечная совсем
девочка-гидроцефал, опасливо приблизившись к покойнику, долго вглядывалась в
искаженные ранней стадией разложения черты его, и вдруг расхохотавшись, ткнула
Бальтазарова пальчиком в щеку. Ее тотчас же оттащили от гроба, и кто-то, возможно, ее
мать, а может, и не мать, женщина неопределенного возраста, угрюмая, с залысинами,
долго выговаривала ей на непонятном скрежещущем языке.
Ровно в 11 часов 22 минуты из толпы вышел старик в диковинной фетровой шляпе и
мешковатом пальто. Подойдя к гробу, он незамедлительно опустился на колено и
облобызал руки покойника. После без усилия встал и, проходя мимо Ольги
Александровны, одарил ее таким чудовищным взглядом, что на миг ей привиделось,
будто это не муж, а она лежит в гробу, и, более того, будто посмертно она обкакалась, и
всякий это видит.
- Берегите его, - буркнул старик и, прежде чем она смогла сказать что-то в ответ,
растворился в толпе.
