Цветы на подоконнике

Цветы на подоконнике

Авторы:

Жанр: Поэзия

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 8 страниц. Год издания книги - 1965.

Клавдия Пестрово (1902(?)–1994) — поэтесса «первой волны» эмиграции. Почти треть жизни прожила в Югославии. В 1950 году приехала с мужем в Австралию. Участница литературного кружка «На пятом материке», лауреат 1-ого и 2-ого Фестивалей русских поэтов Австралии. Печаталась в русских периодических изданиях «Новое русское слово», «Новый журнал» (США), «Русская мысль» и «Возрождение» (Франция), «Современник» (Канада), «Грани» (Германия), «Родные перезвоны» (Бельгия), «Русский в Австралии», «Крылья», «Церковное слово», «Австралиада» (Австралия). Стихи также публиковались в альманахе «Содружество» (1966).

Данное электронное издание — копия единственного сборника поэтессы (Австралия, 1965, 2-е изд.). Дополняют его, разысканные составителем стихотворения, опубликованные в периодике русского зарубежья, объединенные в раздел «Стихотворения разных лет».

Читать онлайн Цветы на подоконнике

КЛАВДИЯ ПЕСТРОВО. ЦВЕТЫ НА ПОДОКОННИКЕ (Австралия, 1965)

Зима в Сиднее

Холодный ветер весело качает
На голых ветках красные цветы
И, улицы до блеска выметая,
Срывает с крыш железные листы.
И пальму юную схватив за ворот,
Свивает из волос ее клубки.
А солнце лакирует ярко город
И тонут чаек белые платки
В лазурно-золотистой кисее.
И пена бесноватого прибоя,
Как снег, когда-то… Где-то под Москвою…
В разрытой за день, мягкой, колее…

Караджонг

Тамаре и Глебу Б.

Догорал уже день тот осенний,
Бил заката торжественный гонг
Над долины синеющей тенью
У подножья высот Караджонг.
Засыпали под заревом алым
Эвкалипты в расселинах скал
И меж листьями осень звучала,
Как немолчный прощальный хорал.
А кругом — краснобурые спины
Тех же скал, равнодушных к векам
И внизу растекалась равнина,
Почти так же бескрайно, как там…
И, притихши, как птицы в ненастье,
— Дети чуждых и дальних сторон —
Мы с тобой были близко от счастья,
В этот день, у высот Караджонг…

Terra Australis (Южная Земля — лат.)

Смоковница, безлистая, сухая,
У лукоморья в сон погружена
И океан брюзжит, припоминая
У ног ее былые времена.
«…Тогда здесь не было скамеек белых
И паровозный не визжал свисток…
Летели, обрывая листья стрелы
И эму грузно падали в песок.
Шумела ты, главой зеленолистой
Под клики радостных нагих фаланг.
Свистел, как ветер, лентой золотистой
Добычу настигая, бумеранг.
В кострах шипели листья благовонно,
Варили любры[1] черные еду.
Сбегались пикканинни. Щелкал сонно
Рой розово-хохлатых какаду.
И выли, ночью, красные ущелья,
Где разукрашенные дикари,
Бросая копья, в боевом весельи,
Скакали в пламенном корробори.
Теперь не то… Кликушный вой сирены
В прибрежный ударяется гранит,
А на скамье, в соленых брызгах пены,
Печально любра — белая! — сидит.
Что надо ей?.. И что нам в белокожих?..»
Молчит смоковница. Ворча, прибой
Колышет пятна нефти у подножья
Морщинистой смоковницы седой.

«…Безжалостное солнце…»

… Безжалостное солнце
Сегодня, слава Богу, под вуаль
Запрятало свой раскаленный шар.
Как сероватая жемчужина
Сияет, изнутри лучась,
Сегодня день. И — никого кругом.
Лишь далеко, на горке, человек
Стрижет траву, под домиком-игрушкой,
Да предо мной, качаясь на волнах,
Ныряет — ловит рыбу — корморан.
В боках морщинистых, слоновых скал
Бурлит прибой, кипящим молоком;
Ловец, держась за белой полосой,
Вдруг исчезает, кажется, так долго!
А он уже во-он там, — качается
На белом гребне вздыбленной волны
И в темном клюве — рыбка, серебром.
Сливаются в одну симфонию
Три разных звука: чаек тихий стон,
Удары равномерные волны
И монотонное журчание
Холодного и светлого ключа,
Текущего из трещины скалы.
Я так лежу недвижно, что вблизи,
Не далее, чем в двадцати шагах,
Собрались, на горе покатой, чайки,
Как в Троицу, у церкви, девушки,
В платочках белых, в красных сапожках.
Прохаживались чинно и степенно,
Друг к дружке наклоняясь иногда,
Ну, точь-в-точь девушки, шепча секреты!
Потом, взмывая вверх бесшумной стаей,
Парили неподвижно надо мной,
Благословеньем распростертых крыльев
Напоминая дрогнувшему сердцу,
Ту церковь, у Успенья, на горе,
Куда меня водили маленькой…
Лазурный свод и Дух Святой вверху,
В раскрытых окнах ласточки и солнце!
А по углам, в голубоватой дымке,
Летели золотые херувимы,
На белых крыльях… Где б я ни была —
Каких красот, каких очарований
Не колдовала б прелесть надо мной —
В моей душе, в моих глазах, ушах,
Не выдыхаясь столько лет, не тлея,
На веки-вечные — одно и то же:
Благоуханья, краски, голоса
И свет — немеркнущий! — моей земли…
Кружитесь, чайки, над моей тоской…

«Ты помнишь след проселочной дороги…»

Там неба осветлённый край
Средь дымных пятен.
Там разговор гусиных стай
Так внятен.

А. Блок

Ты помнишь?.. След проселочной дороги…
И золотую поднимали пыль,
С шуршаньем мягким ехавшие дроги,
И волновался по ветру ковыль.
Ты помнишь?.. Дым над табором… Цыганам
Та голубая степь — и мать, и друг!
Как плавно реял коршун над курганом
И, камнем, падал на добычу вдруг!
И речка, в стройных камышах теряясь,
Шептала им забытые слова,
И цвел горошек алый, завиваясь,
И дрёмно поникала сон-трава.
И полустертые тысячелетья
Смотрели с придорожных серых баб —
Раскосый след былого лихолетья,
Монгола плоский лик, свиреп и ряб.
Ты помнишь степи свежую безбрежность?
И звон кузнечиков, и свист синиц,
И черной ночи бархатную нежность,
В мерцанье сонном звездных колесниц?
Ты носишь в сердце аромат отчизны?
Хранишь ли в нем ты Русский уголок?
Но если нет… так правь по сердцу тризны —
Оно мертво, как ссохшийся венок.

Вишневый сад

Там — за холмом, за рощей, за долиной —
Мой дом родной скрывается во тьме.

А. Блок

Все было… Грусть запущенного сада
И первый снег… И сизой степи даль.
Пушистых веток вешние каскады
И тонких веточек ноябрьская печаль…
Все было… Свет родного небосвода
И дом, с цветущей вишнею в окне.
Сияла кротко русская природа.
Родные звезды пели в вышине…
Все разлетелось в леденящем шквале.
Ушел глубоко в землю тайный клад.
Нет!.. Мы не продали! Мы потеряли
Пути-дороги в наш вишневый сад.
Что жизнь без родины?.. Холодная, пустая,
Как заколоченный навеки дом.
Где ждет душа забытая, стеная,
И ветви бьются, плачут за окном.

«Распускалися почки…»

Распускалися почки.
Кружили черемух метели.
Пахло сыростью, прелью,
Фиалками, влажной землей
Продолжить чтение
С этой книгой читают
Бардадым – король черной масти
Жанр: Детектив

Уголовный роман замечательных воронежских писателей В. Кораблинова и Ю. Гончарова.«… Вскоре им попались навстречу ребятишки. Они шли с мешком – собирать желуди для свиней, но, увидев пойманное чудовище, позабыли про дело и побежали следом. Затем к шествию присоединились какие-то женщины, возвращавшиеся из магазина в лесной поселок, затем совхозные лесорубы, Сигизмунд с Ермолаем и Дуськой, – словом, при входе в село Жорка и его полонянин были окружены уже довольно многолюдной толпой, изумленно и злобно разглядывавшей дикого человека, как все решили, убийцу учителя Извалова.

Отец вернулся
Автор: Кикути Кан

В сборник входят впервые издаваемые в русском переводе произведения японских драматургов, созданные в период с 1890-х до середины 1930-х гг. Эти пьесы относятся к так называемому театру сингэки – театру новой драмы, возникшему в Японии под влиянием европейской драматургии.Пьеса «Отец вернулся» пользовалась огромным успехом и до сих пор время от времени появляется на японской сцене. Драма написана полностью в реалистическом духе, больше того – жизненная ситуация, в ней показанная, и поныне не утратила актуальности.

Всеобщая история. История Древнего мира. 5 класс

Авторы учебника в увлекательной форме знакомят учащихся с важнейшими этапами древней истории человечества. Они рассказывают о первобытности, государствах Древнего Востока и античного мира. В ходе работы с учебником школьники познакомятся с важнейшими историческими понятиями, научатся работать с исторической картой, сопоставлять события прошлого.

Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать
Жанр: Критика

Известного критика Романа Арбитмана недаром называют «санитаром литературного леса»: вот уже несколько лет подряд он читает наиболее заметные книги, появившиеся на прилавках, и беспощадно расправляется с теми, читать которые опасно для здоровья и вредно для кошелька. Его «Антипутеводитель по современной литературе» состоит из кратких и остроумных рекомендаций со знаком «минус». Вы можете с ними согласиться — и тогда будете избавлены от разочарований. Но вы, конечно, можете пренебречь мнением критика и отправиться в путь по книжному морю на свой страх и риск.