— Горожанки, — пробормотал Джон. Он еще не знаком с Мэриголд Родригес, а она уже доставляет ему хлопоты. — Почему она поехала на автобусе? Не умеет водить машину?
— Хватит ворчать, — ответила бабушка, пристально глядя сквозь ветровое стекло. — Мэриголд дала свою машину сестре, поэтому едет автобусом.
Старая женщина сидела прямо, ее тонкие пальцы, унизанные кольцами с камнями всех цветов радуги, сжимали красную лакированную сумочку, яркие пятна румянца на щеках не соответствовали спокойному выражению приятного морщинистого лица. Она волновалась так, будто Джон вез ее в аэропорт, чтобы проводить в очередное путешествие. Он скользнул взглядом по ее загипсованной ноге и поморщился. Он надеялся, что сломанная кость быстро срастется и бабушка снова сможет путешествовать.
Сосредоточившись на дороге, Джон увидел, что они уже почти въехали в Эндерби. Нежелательно, чтобы его остановили за превышение скорости, хотя его друг, сержант Томми Холл, из Королевской конной полиции Канады, вряд ли наложит штраф, но чем скорее он здесь управится, тем лучше.
Сейчас июль, погода хорошая, в самом разгаре сенокос, ему есть чем заняться на ферме, вместо того чтобы терять время в городе. Если бы кто-то другой, а не бабуля попросил его съездить за Мэриголд, он бы отказался. К тому же непонятно, сколько она у них проживет — бабушкина лодыжка восстановится не скоро. При одной мысли об этих осложнениях Джон снова почувствовал раздражение и резче, чем следовало, нажал на тормоз. Грузовик дернулся.
— Ты собираешься меня угробить? — Бабушка ухватилась одной рукой за приборную доску, второй за ручку дверцы и, склонив голову набок, как возмущенная курица, сердито посмотрела на внука.
Джона рассмешили ее театральные ужимки.
— Нет, я только подумал, все ли у меня в порядке с головой, если в такой солнечный день, когда мне следует быть дома и ворошить сено, я тащусь в город, чтобы забрать эту… эту женщину.
— Не ной, — фыркнула она, сдвинув очки на кончик своего царственного носа. — Ты даже не знаком с Мэриголд. Что ты против нее имеешь?
— Она городская, и тут нечего добавить. — Джон остановил грузовик, чтобы дети могли перейти улицу.
— Мэриголд прекрасный человек, умная, очень преданная семье. — Бабушка многозначительно ущипнула его за руку, и громадные кольца клацнули.
Джон тоже фыркнул.
— Это не меняет того факта, что она никогда не жила на ферме и наверняка запросится домой, не успев даже распаковать вещи.
— Не все девушки, живущие в городе, похожи на Фрэнсис. Может, пора уже простить и забыть?
— Дискуссия окончена, бабуля.
Он произнес это резче, чем собирался. Она громко зашмыгала носом. Джон сразу пожалел, что обидел женщину, которая заменила ему родителей, погибших в автомобильной катастрофе, когда он был еще подростком. Тем не менее ей не стоило вспоминать Фрэнсис.
Бабушка высморкалась в расшитый розочками носовой платок, демонстративно отвернулась и стала смотреть в окно.
Через несколько минут, все еще чувствуя свою вину, Джон свернул и направил грузовик по дороге, ведущей к автостанции.
— Ой, как мне не терпится ее увидеть, — возбужденно сказала бабушка.
Она передвинулась на самый край сиденья и вытянула шею, чтобы лучше видеть, слезы у нее уже высохли.
Несмотря на раздражение, он улыбнулся ее переменчивому настроению — иногда она казалась ему избалованной шестилетней девочкой. Подъезжая к автостанции, перед которой топталась группа людей, Джон сбавил скорость.
— Ты ее видишь?
— Бабуля, ты прекрасно знаешь, что я никогда не встречался с этой женщиной.
Она бросила на него пронизывающий взгляд, подняв подведенные серым карандашом брови.
Джон остановил грузовик у тротуара и откинулся на сиденье.
— Я по-прежнему не в восторге от этой затеи. Не понимаю, отчего ты не поехала к своей подруге в Калгари.
Бабушка шумно засопела, вздернув нос.
— Я прекрасно осведомлена о твоем мнении, Джон. Но раз уж я не могу поехать за границу, то хочу остаться летом на ферме, в своем саду среди цветов. Мы не станем тебе навязываться, Джонатан, если ты волнуешься из-за этого. Тебя все равно никогда нет в доме, какая тебе разница?
— Почему ты не наняла кого-нибудь из местных? Я хочу сказать, почему ты не обратилась к внучке одной из своих подруг?
— Верно, помочь с готовкой и уборкой может любой… — Голос бабули зазвучал резко, когда она указала на загипсованную лодыжку. — А как насчет компании? Мэриголд будет для меня идеальной компаньонкой.
— Отлично. — Джон поднял руки, сдаваясь.
— Разве я не заслуживаю в твое отсутствие собеседника? — Она сердито посмотрела на внука, и ее седые, с голубоватым отливом, кудряшки возмущенно затряслись.
— Бабуля, я же не просто тебя бросаю, я работаю на ферме.
— Да и вообще, кому ты нужен, старый брюзга.
— Я бы справился с уборкой и готовкой, — мягко проговорил Джон. — Я всегда с этим справляюсь, когда ты уезжаешь путешествовать.
— Ты прав. Не знаю, чего я так стараюсь облегчить тебе жизнь. Другой был бы в восторге, что к нему едет женщина, которая всю жизнь проработала в ресторане и… — Бабушка замолчала, устремив взгляд в сторону автостанции. — Вот она! Мэриголд! — Она вдруг нахмурилась. — Почему она бежит? И куда?
