Чем дальше, тем больше закрепляется убеждение, что эволюционные религиозные теоретики не понимают, в чем их главное противоречие с христианством. Похоже, что сами телеологисты такой проблемы не видят, либо не придают ей особого значения. А напрасно. Для православного богословия это положение доктринально.
В виду своего малолетства в вере, телеологисты могут и не знать, что мы, православные христиане, по завету отцов призваны "сокрушать впредь авторитетом освященной древности дерзость непотребной новизны в отношении к каждому суесловию заблуждений". [1] Могут также не знать они того, что есть узаконеное преданием "правило благочестия — допускать только то, чтобы все, принятое отцами по вере, верой же запечатлено было и что наш долг — не Религию вести, куда захотел бы, но следовать, куда она поведет, и что христианской скромности и достоинству свойственно не свое передавать потомкам, но хранить принятое от предков" [2].
А проблема состоит в непотребной новизне эволюционного учения. Идея эволюции оформилась в теорию только во второй половине XIX века, а телеологические трактовки эволюционной теории на основе православного богословия появились не ранее XX века и только к концу его приобрели масштабы широкого движения.
Приведенные ниже примеры показывают, как эти сторонники решают данную проблему.
Главная область поиска аргументов — книга Бытия.
Давно известно, что "Писание, по причине возвышенности его, не все понимают одинаково, но иной толкует изречения его так, а иной иначе, так что представляется возможным извлечь из него столько же смыслов, сколько есть голов" [3]. Единственное противоядие от заблуждений — Священное Предание: "аще будет изследуемо слово Писания, то не инако да изясняют оное, разве как изложили Светила и Учители Церкви в своих писаниях" [4].
В связи с этим идея телеологизма могла бы быть принята православным богословием только в случае, если бы было доказано, что наши предки — предки не по плоти, но по духу, Святые Отцы, — учили о том же, о чём учат сторонники "православного эволюционизма".
Сразу нужно сказать, что далеко не каждый текст Библии оставляет место для разночтений. Пример тому — первые главы книги Бытия. Буквальное прочтение никакой двусмысленности здесь не допускает.
Язык Писания, особо 1 и 2 глав, довольно скуп, даже сух, немногосложен. Бытописатель выверенными, точными выражениями, упорядоченно излагает вверенные ему мысли. За словами стоят четко определенные предметы, события, лица. Слог Пророка нетороплив, осторожен, высок, но далек от поэзии. Все слова предусмотрительно употреблены в своем основном словарном значении. По другому и быть не могло, так как библейский язык архаичен и значения слов того архаичного языка и стали впоследствии основными словарными значениями.
Святые Отцы очень тонко чувствовали отношение бытописателя к данным строкам, поэтому и толковали их строго буквально. "Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание, непозволительно также говорить, будто бы, что по описанию сотворено в продолжении шести дней, то сотворено в одно мгновение, а также что будто бы в описании сем представлены одни наименования, или ничего не означающие, или означающие нечто иное" [5]. Мнение свт. Василия Великого, как автора "Толкования на Шестоднев" для нас особенно интересно и важно: "Известны мне правила аллегории, хотя не сам я изобрёл их, но нашёл в сочинениях других. По сим правилам иные, принимая написанное не в общеупотребительном смысле, воду называют не водою, но каким-нибудь другим веществом, и растению и рыбе дают значение по своему усмотрению… А я, слыша о траве, траву и разумею, также растение, рыбу, зверя и скот, всё, чем оно названо, за то и принимаю, ибо не стыжусь благовествования (Рим 1,16)… Сего, кажется мне, не уразумели те, которые по собственному своему разумению вознамерились придать некоторую важность Писанию какими-то наведениями и приноровлениями. Но это значит ставить себя премудрее словес Духа и под видом толкования вводить собственные свои мысли" [6].
При такой церковной позиции положение телеологистов незавидно. Эволюцию просто негде протащить. Но "ты его в дверь, а он в окно", — такое жизнелюбие не может не вызвать уважения. Притом лазят они в это окно подчас довольно остроумно. Взять хотя бы, к примеру, общеизвестный стих (Быт 3,19)…ибо прах ты и в прах возвратишься (речь идет об Адаме). Смысл стиха абсолютно ясен: Адам создан из земли и по смерти снова станет ею (за исключением бессмертной души). Казалось бы, уж здесь-то ничего не выдумаешь, ведь из земли создан, а не из обезьяны. Ничего подобного. Оказывается, даже этот стих в умелых руках становится благой вестью эволюции. Для этого нужно просто не обращать внимания на смысл второй части выражения…и в прах возвратишься, а в первой части заострить внимание на слове "прах", после чего вложить в это слово другой смысл. Ныне очень известный журналист и дьякон отец Андрей Кураев справляется с этой задачей мастерски: "Но поскольку даже человеческое тело можно назвать землей, дозволительно думать (здесь нарушается причинно-следственная связь — Я.К.), что словом земля библейского рассказа о творении человека было обозначено тело уже живое…"
