Скорбь нашла и смута на Менаду;
Сердце в ней тоской захолонуло.
Недвижимо у пещеры жадной
Стала безглагольная Менада.
Мрачным оком смотрит — и не видит;
Душный рот разверзла — и не дышит.
И текучие взмолились нимфы
Из глубин пещерных на Менаду:
«Влаги, влаги, влажный бог!..»
«Я скалой застыла острогрудой,
Рассекая черные туманы,
Высекая луч из хлябей синих…
Ты резни,
Полосни
Зубом молнийным мой камень, Дионис!
Млатом звучным источи
Из груди моей застылой слез ликующих ключи»…
Бурно ринулась Менада,
Словно лань,
Словно лань,—
С сердцем, вспугнутым из персей,
Словно лань,
Словно лань,—
С сердцем, бьющимся, как сокол
Во плену,
Во плену,—
С сердцем, яростным, как солнце
Поутру,
Поутру,—
С сердцем, жертвенным, как солнце
Ввечеру,
Ввечеру…
Так и ты, встречая бога,
Сердце, стань…
Сердце, стань…
У последнего порога,
Сердце, стань…
Сердце, стань…
Жертва, пей из чаши мирной
Тишину,
Тишину!—
Смесь вина с глухою смирной —
Tишину…
Тишину…
О Солнце! вожатый ангел Божий,
С расплавленным сердцем в разверстой груди!
Куда нас влечешь ты, на нас непохожий,
Пути не видящий пред собой впереди?
Предвечный солнца сотворил и планеты.
Ты — средь ангелов-солнц! Мы — средь темных
планет…
Первозданным светом вы, как схимой, одеты:
Вам не светят светы — вам солнца нет!
Слепцы Любви, вы однажды воззрели,
И влечет вас, приливом напухая в груди,
Притяженный пламень к первоизбранной цели —
И пути вам незримы в небесах впереди.
И в расплавленном лоне, пока не иссякла
Вихревой пучины круговратная печь, —
Нас, зрящих и темных, к созвездью Геракла,
Вожатый слепец, ты будешь влечь!
Любовью ты будешь истекать неисчерпной
К созвездью родному — и влечь — и влечь!
В веках ты поволил венец страстотерпный
Христа-Геракла своим наречь!
Корифей
Наг в полудне, кто владеет
Огневыми небесами?
Кто в одеждах тонких рдеет
Заревыми полосами?
Хор
Царь, сжигающий богатый,
Самоцветный мой венец!
Всходы вечности несжатой
В беге вечном жнущий жнец!
Корифей
В белый зной с бойниц истомы
Кто палит могильным оком?
Кто звездой, с подушек дремы,
Обручается с востоком?
Хор
Солнце, ты планет вожатый!
Солнце, пастырь лун-овец!
Новей пламенных оратай!..
Солнце — сердце солнц-сердец!
Как стремительно в величье бега Солнце!
Как слепительно в обличье снега Солнце!
Веет сумеречно вещая прохлада:
Млеет длительно — всё мед и нега — Солнце.
В чарах сумеречных встретятся два взгляда…
Как пьянительно кипит у брега Солнце!
В черный гнев из туч просветится пощада;
И целительно встает с ночлега Солнце.
Солнце — сочность гроздий спелых, соки яда;
Спит губительно в корнях омега Солнце.
Альфа мира, сеять в ночь твоя услада,
О свершительная мощь, Омега — Солнце!
Начертало ль в сердце вашем, Геи чада,
Повелительно скрижаль ковчега Солнце?
Довольно ты билось!
Леопарди
Всё чем жадно жило ты,
Вольно-подневольное,
Всё, чем дорожило ты,
Сердце богомольное,
Сорвано ненастьями,
Вьюгами расхищено…
Смертными пристрастьями
Ныне ты пресыщено!
Алчное, пресыщено
Смертными разлуками!
Жертвенно очищено
Огненными муками!..
Что ж не облачишься ты,
Солнце, рдяной схимою?
Что не обручишься ты
С зорькою родимою?
Насмерть пораженное,
Медлишь в отдалении,
Млеешь, обнаженное,
В пламенном биении,—
Жарко содрогаешься
Благостью и жалостью,
Гневом облегаеться,
Истекаешь алостью,—
Солнце ль ты богатое,
Сердце ль, сердце бедное,
Радостно-распятое
Горестно-победное!
Солнце .ясное восходит,
Солнце красное заходит,
Солнце белое горит
Во свершительном притине —
И о жертвенной судьбине
Солнцу-сердцу говорит:
«Ты, сжимаясь, разжимаясь,
Замирая, занимаясь
Пылом пламенным, горишь
Сердце, брат мой неутомный,
И в своей неволе темной
Светлый подвиг мой творишь!
Истекаешь неисчерпно,
Поникаешь страстотерпно
Во притине роковом;
Весь ты — радость, ранним-рано,
Брат мой,- весь ты кровь и рана
На краю вечеровом!
Будь же мне во всем подобен:
Бескорыстен и незлобен
И целительно-могуч,
Сердце — милостный губитель,
Расточитель, воскреситель,
Из себя воскресший луч!
От себя я возгораюсь
Из себя я простираюсь
Отдаюсь во все концы
И собою твердь и землю,
Пышно-распятый, объемлю:
Раздели мои венцы —
Острия и лалы терна,
Как венчаемый покорно,
Помазуемый в цари!
Уподобься мне в распятье,
Распростри свое объятье —
И гори, гори, гори!»
