— Я насчитал четверых.
— Считай внимательней, Жозе…
Сколь велика сила маленьких радостей жизни — сущих пустяков, от которых вспыхивает радуга бытия, и кровь быстрее струится по венам? Ответ на этот вопрос Трип получил вместе с первым горячим круассаном, съеденным в детстве.
— Дорогой, ты не поможешь мне передвинуть стол? — голос супруги нарушил философскую задумчивость Трипа. В безумии перемен, сотрясавших Таг, одно оставалось неизменным — способность жены вовремя напомнить о себе.
Благоразумно промолчав, Трип оценил, насколько близок к нирване? Пиво в холодильнике, зеленый лучок и бекон пережарены, сдобрены специями. Оставалось решить, сколько яиц разбить на сковородку, где золотыми искрами скворчала заправка. Два или три?
— Дорогой, ты обратил внимание на небо?
Трип постарался вспомнить, что его подтолкнуло к идее брака. Бесы? Настойка? И что не так с небом? Белоснежное полотно небес напоминало Трипу пустую тарелку.
Птица сорвалась в полет — сквозь изумруд листвы и прозрачные токи ветра, к бескрайнему небесному шатру. На секунду Т’хара кольнула зависть. Образ свободы поманил несбыточной мечтой — дог исполнен, выбор сделан, и родственники перестали хамить.
— Давай я. В легкую, — предложил Брон. Он щелкнул пальцами, породив колючие искры магического пламени.
— Успеется. — Т’хар окинул взглядом замшелую твердь камня. — Дамы и господа, можете уточнить, сколько вы будете там сидеть?
Над валуном показалась мордочка Ласкового. Солий улыбался — неизвестно как, но улыбался. Т’хар отступил на шаг:
— Мне бы не хотелось…
— Колдунишке в ухо, родственнику промеж глаз. Я могу, я такой… — прошипел Четрн. Пропитанная недавним дождем земля неприятно холодила тело.
— Что происходит? — поинтересовалась Белая Мать.
— Хотелось бы знать. — Михаил с интересом наблюдал за солием. — Ласковый, как там?
Сохраняя ледяное спокойствие, Ор поднялся на ноги, тщательно отряхнул штаны и счистил с лацканов каменную крошку. Он не помнил, как метнулся за камень, следовательно, этого не было. Предки не устыдятся слабости сына.
Т’хар облегченно вздохнул.
— Хвала Средоточию, первый.
Второй вышла Лаони. За ней последовали Ка, гном и Белая Мать. Понятно — они не видели картины в целом. Михаил прислонился к шершавому боку валуна и задумчиво сколупнул слюдяную чешуйку. Куда приведет очередной шаг?
— Мы выходим? — Настройщик закурил. Четрн не преминул воспользоваться.
— Любопытно. — Т’хар непонимающе воззрился на сизые ленточки дыма, муаром легшие на лесное полотно.
— Курят. Сигареты, — ответила Лаони. Под красноречивым взглядом Т’хара она стушевалась.
— Мы вышли. — Четрн вразвалочку покинул укрытие.
— Штаны промокли.
Михаил завертелся на месте, пытаясь оценить степень ущерба. Если старик разродится судьбоносной речью, пятно на филейной части будет отвлекать. Он остановился над лужицей, плескавшейся в колее, и присмотрелся к отражению.
— Вы, уважаемый, не молчите, — сказал Чет, наблюдая за ужимками Настройщика. — У меня нервы сдают.
— Здесь? — Т’хар удивленно приподнял брови. — В Ладоре мы сможем побеседовать в более цивилизованной обстановке…
Из золотистого сумрака леса выступил Стразор — эффектный, аристократичный.
— Я ведь просил. — Меж бровей правителя всея Ладора наметилась гневная складка.
— Я слышал. Мне захотелось лично встретить объекты приложенных сил. — Легким прыжком Стразор преодолел придорожную канаву. Он не спешил.
— Каких сил? — холодно спросил Четрн.
Чистильщик сделал ошибку и ответил:
— Динамическая коррекция запасов бэргов…. Подправить там, подправить тут… Убрать, добавить, заменить. Знаете, как в детской песенке? — Стразор издевался.
— Зачет, — сказал Михаил, выпустив аккуратное колечко дыма. Кукол бросили на сцену и не спустили с поводка. — Таг?
— Паллада? — Лаони прищурилась. Из ее глаз стремительно исчезала теплота.
— Крисания? — расщедрился на вопрос Ор.
— Позвольте, — торопливо сказал Т’хар. — Вмешательство было не столь глобальным. Я объясню…
Михаил хмыкнул — объяснения его не интересовали. Сделав шаг, он коротким апперкотом опрокинул Повелителя на землю.
— Уронил. — Четрн подпрыгнул от удовольствия. — Куда?
Он небрежно припечатал локоть ко лбу рванувшегося в бой Стразора. Отпрянув, Чистильщик активировал защиту поликомба и контратаковал. Боевой топор просвистел в опасной близости от Чета.
— Ты драться хочешь? — удивился Курьер и поперхнулся словами от пинка в голову. Мир окрасился багрянцем.
Броском преодолев расстояние до Стразора, Михаил уцепился за взвившийся топор. По глазам резанули фиолетовые росчерки молний. В висках поселилась тупая боль, горло исторгло хрип. Опомнившись, он призвал Силу — воздух пронзили ослепительно белые копья. Придорожные валуны, попавшие под удар, с грохотом исторгли фонтан каменной крошки.
Отрезвленный колючей болью Четрн попробовал встать. Перед лицом мелькнула сталь.
Со звоном топор отскочил от невидимого барьера. Ор тонко улыбнулся, секунду подумал — стоит ли доставать вакуумный излучатель…
— Хватит! — Изумрудные ленты обвили троицу димпов. Брон устал от свиста и грохота.
Неуловимым движением посоха Лаони сотворила серебряные плоскости, гильотиной рассекшие изумруд.