В субботу капитан Пластинин сказал Лёне:
— Если хочешь, завтра можешь получить увольнение. Посмотри город. Можно сходить в кино или в театр.
Сам Лёня не решался просить отпуск, хотя другие воспитанники каждое воскресенье днём уходили в город. Лёня боялся, что ему будет отказано. Прежде всего правом увольнения пользовались отличники. А у Лёни хотя и были по всем другим предметам пятёрки, он всё же отставал по физической подготовке. Кроме того Лёня был новичком в Суворовском училище.
Но пойти в город ему очень хотелось. Все будут смотреть, как он в форме, подтянутый и важный, пойдёт по улице и станет отдавать честь офицерам. Конечно, в сто раз было бы интереснее пройти по своему, родному городу. Но наступит и такой день. Это будет, когда Лёня приедет домой на летние каникулы.
Пойти в увольнение оказалось не так-то просто. Во-первых, нужно было пришить новый подворотничок, начистить пуговицы у шинели и вообще привести себя в полный порядок, чтобы было заметно: это идёт военный человек, настоящий суворовец. Во-вторых, требовалось показаться старшине.
Но и это — ещё не всё. Отправляющиеся в город суворовцы выстраиваются, и их осматривает дежурный по роте офицер-воспитатель.
Наконец осмотр закончен. Личный знак — право на выход из училища — в кармане. Лёня, Володя и Алёша Белкин очутились за воротами.
Они шагали по широкой главной улице города, чувствуя на себе восхищённые взоры прохожих. Лёня всё ждал, когда им встретится какой-нибудь офицер. Но, удивительное дело, офицеров нигде не было видно.
У Лёни были деньги — целых десять рублей. И он предложил пойти в кино на дневной сеанс. Денег хватило не только на билеты, но и на мороженое.
Словом, первая часть городского отпуска прошла довольно интересно. Когда мальчики вышли из кинотеатра, у них оставалось до возвращения ещё два часа.
— Пойдёмте на берег, к затону! — сказал Алёша.
На берегу в самом деле можно было весело провести время. Тут оказалось множество камешков самой разнообразной формы. Бросать их в реку, — кто дальше, — чудесное развлечение.
Здесь почти никого не было, и друзья чувствовали себя вольготно.
Река чуть рябила, бесчисленными блёстками отражая солнечные лучи. Ласточки взмывали над водой, стремительно бросались вниз и, ухватив какую-нибудь мошку, уносились с добычей к высокому противоположному берегу, к своим гнёздам.
Распустив за трубой пышный дым, по реке прошёл буксирный пароход.
Алёша Белкин затеял состязание — бросать камешки в цель. Потом он нашёл где-то круглый лист жести, который при броске летал, словно планёр.
Приближался срок возвращения в училище.
— Пойдёмте, — сказал Володя, счищая с шинели песок. — А то ещё опоздаем.
Алёша в последний раз метнул свой «планёр». Жестянка взвилась высоко-высоко и стала плавно и косо опускаться в сторону низенького домика, стоящего невдалеке от берега.
Сердца у ребят похолодели. А вдруг в стекло?!
Не достигнув земли, диск скользнул по горизонтали и… дзинь! — врезался в стекло маленького окошечка.
— Тикай! — крикнул Алёша и побежал.
Лёня бросился за ним.
И только Володя Охотников остался на месте.
Чудак! Ведь его задержат, и им всем попадёт и тут и в училище!.. Лёня оглянулся. Да, действительно, Володя как будто бы и не собирался убегать. Лёня услыхал требовательный володин голос:
— Стой! Я говорю: стой! Назад!..
Лёня в нерешительности остановился, не зная, что ему делать, — бежать дальше или вернуться к Володе.
И он вернулся. Володя был очень рассержен.
— Куда побежали?! Струсили? А может быть, это мы у какой-нибудь старушки стекло разбили! Может быть, у неё и денег на новое стекло нет!
Вернулся и Белкин:
— Так ведь не нарочно разбили. Нечаянно!
— Никто и не говорит, что нарочно.
Из домика вышел мужчина и быстрым шагом направился к мальчикам.
— Кто разбил стекло?! — сердито спросил он.
Сказать по правде, Лёня перепугался. И зачем это Володя остался? Ведь так легко было убежать!
— Мы разбили, — сказал тихо Володя. — Только мы не нарочно. И вы не беспокойтесь, дядя. Мы заплатим.
— Знаем, как вы заплатите!
— Мы заплатим, — повторил Володя. — Разбили, — значит, и заплатим. Мы понимаем…
Но тут мужчине, видимо, показалось, что притихшие ребята собираются улизнуть. Он схватил Володю за плечо:
— Не удерёшь!
— Отпустите меня! — крикнул Володя. — Никуда я не убегу!
Вокруг стали собираться любопытные.
— Эх, а ещё суворовцы!
За Володю вступился человек в спецовке, видимо, рабочий из затона:
— Отпустите! Чего вы его держите? Никуда он не убежит. Ясное дело: нечаянно разбили.
Вскоре подошёл милиционер.
— Подождите, гражданин, — сказал он хозяину домика, — сейчас разберёмся. Ребята, вы разбили стекло?
— Мы, — ответил Володя. — И мы завтра заплатим. Я уже говорил…
— Нет, — запротестовал хозяин домика, — платите сейчас. Знаем мы это завтра! Отпусти вас — и никакого стекла не увидишь!
Милиционер колебался, не зная, как поступить.
— Не обманете? — спросил он, пытливо оглядывая всех трёх друзей.
— Честное слово суворовца! — твёрдо сказал Володя.
Это было сказано так убедительно и с таким достоинством, что милиционер тут же принял решение. Он понимал, что честное слово суворовца — это, конечно, не пустое слово.
