Последняя Война стерла с лица земли города и страны, уничтожила целые народы и загнала горстки выживших в катакомбы и бункеры. Два десятилетия они цеплялись за жизнь там, под землей, не имея надежды и отваги вернуться наверх: об их борьбе написаны десятки книг, которые вышли в книжной серии «Вселенная Метро 2033», мировой легенде постапокалипсиса.
Но в 2035 году все изменится. Настанет время выбраться из лабиринтов метро. Настанет время встать с колен и снова посмотреть на небо. Время взять в руки оружие, чтобы отвоевать мир, который когда-то принадлежал человеку… Но поодиночке мы не сумеем вернуть его себе. Мы должны объединяться – или сгинуть насовсем.
***
Соленые волны разбивались об остроскулые обводы швертбота, взметая в тяжелый, насыщенный озоном воздух тучи брызг, оседавших на вытянутом парусе и обветренном лице капитана утлого суденышка. Заостренный нос вспарывал воду, деревянная мачта скрипела и постанывала, серо-грязные грот и стаксель полоскались на порывистом ветру.
Погода испортилась окончательно и бесповоротно. Раннее утро не предвещало ничего подобного, но на то оно и море – у стихии свои законы и правила. И ей плевать на жалких людишек. Небо хмурилось и чернело на глазах, ветер крепчал, свистел, огибая мачту, гнал волну на посмевшего бросить вызов морским богам.
Мужчина сидел на корме у руля и с тревогой вглядывался в горизонт: не показалась ли впереди столь спасительная цель его путешествия. Но уже не было видно ни зги – только сплошные буруны, черные от наливающегося смолой неба волны и беспокойные всплески хвостов подводных обитателей. Хищники, еще недавно молчаливо сопровождавшие швертбот, уходили на глубину, чтобы переждать разгул стихии.
Корпус натужно трещал от буйных морских ласк, и стоило немалых усилий удержать лодку на правильном курсе. О возвращении назад и речи быть не могло – буря вот-вот разразится, а на открытой воде сладить с ней проще, чем вблизи от берега, где швертбот просто размажет о прибрежные камни. Да и при всем желании не успеет он добраться до заветного берега.
Сохранность водного средства передвижения зависит исключительно от умения капитана и экипажа. Мужчине, управляющему сейчас небольшой парусной лодкой, опыта было не занимать. Следовало как можно быстрее спустить парус, иначе сильный ветер просто изорвет парусину или даже сломает мачту. А швертбот капитан знал как свои пять пальцев, он лично смолил эпоксидкой обшивку корпуса, устанавливал мачту и укреплял балласт из мешков с песком у киля. За плечами мужчины был не один десяток походов по суровому, кишевшему всяческими подводными гадами Черному морю.
Еще полчаса назад, когда небо принялось сильно хмуриться, а ветер на несколько минут неожиданно стих, капитан распознал приближающуюся грозу. А затем одинокий швертбот стал внезапно одним из участников театра боевых действий, пешкой, брошенной брезгливой рукой судьбы на поле, разменной монетой, готовой погрузиться в черную бездну.
Спустить и привязать паруса не составило большого труда. Беспокоило стремительно приближающееся шквальное облако с рваными краями слева по курсу – встреча с ним не сулила ничего хорошего. Теперь, когда не приходилось рассчитывать на прогноз погоды по телевизору, некому было предупредить заранее о надвигающемся бедствии! Признаться, и раньше такие прогнозы не отличались большой точностью, а сейчас о грозящей буре можно было судить лишь по внешним характерным признакам, зачастую обманчивым в выжженном мире. А признаки эти капитан увидел вполне отчетливо – темная рябь на воде явно намекала, что облако не пройдет мимо, а во время недавнего краткого затишья до слуха мужчины отчетливо долетел отдаленный шум поднимающегося ветра. Тягуче-тяжелые капли с неба тоже говорили о возможном затяжном характере приближающегося шторма. Как там, в старой пословице? Дождик раньше, ветер вслед – жди от шквала всяких бед?
И мужчине даже на мгновение привиделось, как показалась из облака туманная, нечеткая раззявленная пасть с жуткими клыками, намеревающаяся заглотить путника, так неудачно выбравшего момент, чтобы выйти на парусном швертботе в открытое море. Капитана пробрал озноб, а волосы на затылке зашевелились, даром что давно намокли от соленых брызг. Он потер глаза, но видение уже исчезло, оставив после себя неприятное послевкусие глубоко в душе.