Человек с яйцом

Человек с яйцом

Авторы:

Жанр: Биографии и мемуары

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 206 страниц. Год издания книги - 2007.

Еще в рукописи эта книга вошла в шорт-лист премии «Большая книга»-2007. «Человек с яйцом» — первая отечественная биография, не уступающая лучшим британским, а Англия — безусловный лидер в текстах подобного жанра, аналогам. Стопроцентное попадание при выборе героя, А. А. Проханова, сквозь биографию которого можно рассмотреть культурную историю страны последних пяти десятилетий, кропотливое и усердное собирание фактов, каждый из которых подан как драгоценность, сбалансированная система собственно библиографического повествования и личных отступлений — все это делает дебют Льва Данилкина в большой форме заметным литературным явлением.

Читать онлайн Человек с яйцом


— Шалтай-Болтай был пророком, человеком, изрекавшим истины, к которым мир еще не готов. — Человеком? — Простите, оговорился. Хотел сказать — яйцом. Впрочем, оговорка моя не случайна и весьма симптоматична, ведь все люди в каком-то смысле яйца. Мы существуем — но мы еще не достигли того состояния, которое предначертано нам судьбой. Мы ведь существуем лишь потенциально, являясь примером «еще не состоявшегося». Ведь человек — существо падшее, мы знаем это из Бытия. Шалтай-Болтай — тоже падшее существо. Он падает со стены, и никто, ни королевская конница, ни королевская рать, не могут его «собрать». Вот к этому-то мы все и должны стремиться. В этом наш человеческий долг — подобрать упавшее яйцо. Ибо каждый из нас, сэр, — это Шалтай-Болтай. Помочь ему означает помочь нам самим.

Пол Остер

Эта биография — первая в своем роде отечественная попытка жизнеописания живого человека с мнениями (в отличие от человека с мнениями, но мертвого или человека живого, но спортсмена).

Коммерсант

Сочетание яростной пассионарности Проханова — «русского Киплинга», — неоднозначности героя и осведомленности очевидца, с остроумным и искренним — редкое сочетание! — тоном рассказчика, придает этому «документу эпохи» ритм и дыхание увлекательного романа.

Собака. Ru

Кто бы смог подумать, что «глянцевый» Данилкин часами, днями и месяцами специально беседовал с Прохановым, ездил с ним по «местам боевой славы», сидел в редакции «Завтра», слушая бредни прохановских сотрудников. Наконец, он перелопатил гору газет, журналов 60–70-80-х годов. Наконец, он прочитал (и въедливо) всего Проханова! Книга отменно выстроена и закольцована. Браво. Завидую.

Павел Басинский / Литературная газета

Сначала я хотел записать серию интервью и стачать из этого пинг-понга — вопрос-ответ, вопрос-ответ — книжку «Разговоры с Александром Прохановым» в том же жанре, что «Диалоги с Бродским» Соломона Волкова. Но Проханов играл со мной в какой-то странный пинг-понг: я-то подавал по правилам, а он все время перекидывал обратно через сетку то шарики, то какие-то шевелящиеся комки, из которых торчали перепончатые лапки. Его реплики были нейробомбочками, которые хотелось разглядывать. Какие-то из них смущали меня, ускоряли или замедляли химические реакции у меня в голове. Каждый раз он сообщал мне что-то такое, от чего менялась моя картина мира — и я сам. Мне показалось важным фиксировать эти сдвиги, и тогда это стало — в жанровом смысле, разумеется, — походить на книжку Босуэлла о Джонсоне. В ней появился сюжет, связанный с взаимоотношениями автора и субъекта биографии. Потом и этого показалось мало, я стал читать старые газеты, встречаться со свидетелями, комментировать услышанное, куда-то пришлось съездить. Так это превратилось в нечто странное: здесь есть и беседы, и мои соображения о прочитанном, и описания путешествий, и персонажи-двойники, и две причудливые интермедии, мои лирические какие-то, прости господи, отступления. Когда все это кое-как спеклось, мне показалось логичным дать книге подзаголовок «Жизнь и мнения Александра Проханова».

Лев Данилкин

Пролог

Теоретически всем известно, что Дух дышит где хочет, но, почувствовав ветер Иного собственной кожей, мы склонны списывать свое ощущение всего лишь на «странные обстоятельства». Первый раз мы встретились с героем этой книги при странных обстоятельствах. Однажды, дело было осенью, я направлялся в Музей кино. В кармане у меня лежал заблаговременно приобретенный билет на фильм «Птицы». Вверх по эскалатору «Баррикадной» ехал я один, зато на том, что спускался, происходило нечто необычное: словно гигантского людоеда, посмотревшего безобразный фильм, вырвало в рукав. С улицы доносился тревожный рокот — тот же звук, много лет спустя, издавали гигантские боевые треножники инопланетян в спилберговской «Войне миров», да и сама площадь легко сгодилась бы для съемок картины о начале космического вторжения. По пятачку перед входом в метро металась массовка — старухи с транспарантами, подростки в кожанках, синие воротнички, торговки с беляшами. В начале 90-х в Москве бывало всякое; рассудив, что, не разбив яйца, не сделаешь яичницы, я двинулся против течения — к Музею кино, центру этого бурления. Скоро я оказался у полупустыря-полускверика. Посреди, омываемый ордой людей, покачивался, будто на якоре, грузовичок; на него карабкался какой-то тип в демисезонной одежде. Сграбастав мегафон, этот субъект — крупная бизонья башка, пегие всклокоченные волосы, массивный лоб, глаза-бусинки — не нашел ничего лучшего, как утешить толпу не попавших в Музей кино зрителей слоганом, похожим на рекламу пива: «Держись, народ!». Тут же чьи-то серые руки вцепились ему в штанины и бесцеремонно стащили его вниз; он потонул в людской слякоти. Машинально сфотографировав в памяти этот эпизод, я продолжил свой путь. Музей кино оказался наглухо заперт; деньги, потраченные на билет, пропали. Это все из-за таких, как он, подумал я про «держись-народ», ну чего ему дома не сидится, чего он кино мне не дает смотреть?


Как и «все», в глубине души я относился к романисту Проханову глубоко скептически — ходячий курьез, отгружающий по два талмуда в год, с самыми нелепыми сценами, какие только можно себе вообразить; ну да, «так плохо, что уже и хорошо». Одновременно, парадоксальным образом, он вызывал прилив симпатии — как эстетически прекрасный объект, безусловная антропологическая удача, крупный экземпляр — горилла среди мартышек. В России не так много персонажей, стопроцентно приемлемых для мирового каталога эксцентриков всех времен и народов, и Проханов относится к ним вне всякого сомнения: киплинговско-индиана-джонсовские приключения, лидерство в духовной оппозиции, дурной вкус — антисемитизм, светлые томвулфовские костюмы, глазуновские портреты.


С этой книгой читают
Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.


Саладин, благородный герой ислама

Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.


В коммандо

Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.


...Азорские острова

Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Красное зарево над Кладно

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Атолл

   Главный герой романа "Атолл" - американский писатель-миллионер живет на тропическом острове, где обрел свое счастье с молодой аборигенкой.    Но его жизнь на собственной яхте не так безмятежна, как кажется. Темные мистические силы, некогда соблазнявшие писателя в Нью-Йорке, дотянулись и до его тропического рая.


Волки в городе

2037 год. Государство под названием Союз Национал-Коммунистических Республик (СНКР) готовится к празднованию пятнадцатилетия со дня установления нового национал-коммунистического режима и столетия с начала "Великих репрессий тысяча девятьсот тридцать седьмого года". Но за несколько месяцев до начала торжеств на территории Москвы начинает действовать подпольная организация, именующая себя "ВОЛКИ". За дело берутся офицеры Министерства национальной безопасности СНКР во главе с подполковником Борисом Днёвым.


Броненосные фрегаты «Минин» и «Пожарский»

Впрочем, морское ведомство России гораздо больше, чем увеличение прусского флота, волновало усиление флота старой и главной соперницы России на морях — Великобритании. успешное противостояние которому было немыслимо без наличия броненосных кораблей, способных к дальним плаваниям. Однако уже построенные к тому времени броненосные суда русского флота по своим тактико-техническим данным могли быть использованы лишь для обороны балтийского побережья России и в первую очередь Кронштадта.В числе восьми кораблей, постройка которых предполагалась в соответствии с проектами, значились два батарейных броненосца по проекту “С” длиной 265 ф.


Тяжелые крейсера типа «Адмирал Хиппер»

Появление в германском флоте тяжелых крейсеров типа «Адмирал Хиппер» само по себе является интересной историей, показывающей, насколько причудливо могут изменяться морские доктрины, следуя иногда не вполне ясной на первый взгляд логике. Многие особенности кораблей этого типа, как удачные, так и неудачные, явились следствием не достижений или ошибок проектировщиков, а требований морской политики.


Другие книги автора
Ленин: Пантократор солнечных пылинок

Ленин был великий велосипедист, философ, путешественник, шутник, спортсмен и криптограф. Кем он не был, так это приятным собеседником, но если Бог там, на небесах, захочет обсудить за шахматами политику и последние новости – с кем еще, кроме Ленина, ему разговаривать?Рассказывать о Ленине – все равно что рассказывать истории «Тысячи и одной ночи». Кроме магии и тайн, во всех этих историях есть логика: железные «если… – то…».Если верим, что Ленин в одиночку устроил в России революцию – то вынуждены верить, что он в одиночку прекратил мировую войну.Если считаем Ленина взломавшим Историю хакером – должны допустить, что История несовершенна и нуждается в созидательном разрушении.Если отказываемся от Ленина потому же, почему некоторых профессоров математики не пускают в казино: они слишком часто выигрывают – то и сами не хотим победить, да еще оказываемся на стороне владельцев казино, а не тех, кто хотел бы превратить их заведения в районные дома пионеров.Снесите все статуи и запретите упоминать его имя – история и география сами снова генерируют «ленина».КТО ТАКОЕ ЛЕНИН? Он – вы.Как написано на надгробии архитектора Кристофера Рена:«Читатель, если ты ищешь памятник – просто оглядись вокруг».


Клудж
Жанр: Критика

Нулевые закончились. И хотя редко случается, что какие-то радикальные — и просто значимые — перемены в литературе (как и в других областях жизни человека и социума) совпадают с круглыми датами, подвести хотя бы промежуточные итоги необходимо — для того чтобы сориентироваться в пространстве и времени и попробовать угадать главные тенденции, ведущие в будущее. «Новый мир» в течение всего прошедшего десятилетия регулярно отзывался о текущем состоянии литературных дел и по возможности анализировал происходящее.


Нумерация с хвоста. Путеводитель по русской литературе

По какому роману историки будущего смогут восстановить атмосферу 2008 года в России? Почему центральной фигурой в литературе стал Захар Прилепин? Правда ли, что литературные премии достались лучшим писателям за лучшие книги? Как выглядит герой нашего времени по версии литературы-2008? Почему литература не подготовила читателей к «слепому повороту», на который вдруг вылетела Россия осенью 2008-го?На все эти вопросы – а также на самый главный: «Какую бы хорошую книгу почитать?» – отвечает Лев Данилкин, литературный критик, обозреватель журнала «Афиша».


Юрий Гагарин

Опросы показывают, что Юрий Гагарин — главный герой отечественной истории XX века. Тем удивительнее, что за многие годы в России так и не было создано адекватного — откровенного, объективного, привязанного к современности — жизнеописания первого космонавта. «Юрий Гагарин» Льва Данилкина — попытка «окончательной», если это возможно, закрывающей все лакуны биографии «красного Икара»; наиболее полная на сегодняшний день хроника жизни — и осмысление, что представляют собой миф о Гагарине и идея «Гагарин».