Книга моего хорошего друга не наводит лоск на события начала 2000-х годов в Чеченской республике, но и не погружает читателя в атмосферу голливудских боевиков. Константин Закутаев честно рассказывает о событиях, участником которых стал по собственной воле.
Расследуя трагическую гибель своих товарищей вологодские опера сталкиваются с трусостью, предательством, бескорыстием и верностью своему делу.
Исполнять офицерский долг не всегда получается в белых перчатках, но другого выбора у нас нет.
Герой России,
майор ГРУ в отставке
Алексей Михайлович Чагин
Война без линии фронта, война за тех, кто стреляет тебе в спину. Русских парней, восстанавливавших в Чеченской республике законность и конституционный порядок, предавали и убивали, а затем просто забыли. Они выжили и вернулись, впрочем, далеко не все. Эта книга — об «охотниках за головами», за бандитами и террористами. Книга жесткая, потому как принципиально честная.
Довольно сложно объективно оценивать всякий литературный труд, будучи лично знакомым с автором. С Константином Закутаевым я встретился гораздо раньше, чем с рукописью его чеченских приключений. Судьба этого человека — отражение русского пути, исковерканного войной и тюрьмами, но прямого и верного в своей простоте и правде. Господь, сохранив жизнь Закутаеву в Чечне, готовил ему испытания в заключении и судах. После мучительных трех лет присяжные посчитали бывшего офицера невиновным — Константин был единогласно оправдан. Наверное, этот опыт и явился творческим детонатором, благодаря которому и родилась книга.
Автор живым, отточенным слогом, без приторной и напыщенной словесности, сумел отразить глубинную яркость пережитого, увлекая читателя интригой сюжета. К сожалению, современная литература скудна на подобные произведения. Под видом военной правды нам нередко преподносят фальшивки, скармливают читателю биографические суррогаты, высосанные из пальца скабрезные фельетоны и выдуманную войну. И все потому, что тот, кто героически сражался, чаще всего не может об этом рассказать, а современные рассказчики и сценаристы бесконечно далеки от своих героев. Но эта книга — вызов официальным хроникерам чеченских событий, ключ к пониманию русской души и офицерской чести, что неизменны во времени и обстоятельствах.
Иван Борисович Миронов
Кандидат исторических наук,
член Союза писателей России,
заместитель Председателя политической партии
«Российский общенародный союз»
Все расскажем про восход и про закат
Горы сажи, да про горький мармелад
Что доели, когда закончили войну
Да как сели мы на Родине в плену
Юрий Шевчук, «ДДТ»
«Сегодня из Вологды, в очередную служебную командировку направлен сводный отряд УВД для комплектования Фрунзенского Центра Содействия в городе Грозный Чеченской Республики. Это первая командировка подобного рода для наших милиционеров.
Как пояснил нашему каналу заместитель начальника УВД полковник Куликов, вологодские сотрудники милиции будут осуществлять широкий спектр мероприятий для наведения конституционного порядка в республике, в том числе и оперативно-розыскные мероприятия по линии особо тяжких преступлений: терроризма, нападений на федеральные силы, похищения людей…»
Из сообщений СМИ Вологодской области, апрель 2001 года.
* * *
Пить, в русском понимании этого слова, начали сразу же после Москвы. Грани дисциплины, ответственности, осознание того, что это поездка на войну и всё будет серьезно отошли на третий план. Рассказы «бывалых и битых», уже не приводили должного строго-страшного впечатления, да и присутствие живых — здоровых рассказчиков подсознательно оставляло лишь ощущение просмотренных фильмов, естественно, с разной режиссурой: от эмоционально-цветного до мычаще-черно-белого.
Как-то незаметно исчезла из проходов плацкартных вагонов мощная, увенчанная «афганской» панамой, фигура полковника Куликова. Вероятность появления филинообразного полковника Елина свелась к нулю, а вскоре совсем пропала. Правда не смыло с вагонного горизонта зама по тылу, но отношение к нему изначально не отличавшееся глубоким трепетом и уважением, через 300–400 километров и вовсе трансформировалось в восприятие его, как некоего «домового», а точнее, как в «Чародеях», «вагонного». Его, согласно табелю положенности, кругленькая, суетливо-деловитая фигурка периодически возникала из плотного, пропахшего несвежими телами, воздуха, что-то пытаясь учесть, записать, сосчитать и снова исчезала. Общего хождения отсеков к отсекам пока ещё не было, ввиду того, что пассажиры как следует не познакомились. Но всё, как говорится, впереди.
Катаев, бездумно листал «В августе 44-го» сидя на верхней полке. Ввалившись несколько часов назад в первый по счёту отсек, он, желая дистанцироваться от железнодорожной суеты, сразу же, закинул баул наверх и забронировал для себя «место под солнцем».
Вагонная жизнь меж тем входила в привычную колею. После очередного прохода «тыловика», в нескольких отсеках наступило заметное оживление. То от сотрудников по линии МОБ[1], то из купе КМ[2] на «продол» выглядывала голова и, воровато оглядевшись, шмыгала обратно. Затем, в отсеках негромко раздавались фразы, типа: «Давай», «Всё тихо» и слышался характерный звук соприкосновения горлышка со стаканом, растворявшийся в плацкартной какофонии звуков.
