Сухая старческая кожа на иссиня-бледном лице, тонкие обескровленные губы мертвеца, закрытые глаза, запрокинутая голова на усыпанном грязным снегом дворике военной казармы – таким был трагический финал двадцатичетырехлетнего правления Великого Кондукатора (“руководителя”) Николае Чаушеску, одного из ведущих лидеров стран социалистического блока, самого популярного на Западе “вождя” с Востока. Рядом с ним в такой же страшно неестественной позе лежала его жена Елена. Отзвучал последний аккорд “народной революции”. Народ ликовал, опьяненный свободой, скорее напоминающей анархию. Всякая революция создает иллюзию, что можно сразу ликвидировать старые порядки и зажить по-новому. Но чрезмерные ожидания неизбежно порождают разочарование. Уже через несколько лет стала нарастать ностальгия по “золотой эре” Чаушеску, потому что коррупция, воровство, безразличие к людям со стороны “новых вождей” затмили даже времена диктатуры Великого Кондукатора. А он вместе с женой навеки успокоился в скромной могиле на кладбище Генча, залитый бетоном. Опасались, что тела казненных могут выкрасть.
Мог ли кто предвидеть подобный конец “Гения Карпат”?! Ведь только что, в ноябре 1989 года, на XIV съезде Румынской компартии делегаты неистово рукоплескали своему Кондукатору и громовые крики “Чаушеску и партия!”, “Чаушеску и народ!” сотрясали своды огромного зала. Однако едва рухнула диктатура Чаушеску, как заговорили о “загадках” румынской революции. Действительно, даже сейчас, в конце девяностых годов, спустя десять лет после кровавых декабрьских событий и гибели четы Чаушеску, остается немало вопросов, так и не получивших за все это время ответа.
Почему с самого начала новая власть активно отвергала все “теории заговора” и настаивала на стихийности революции, что вызывало некоторое недоумение: ведь организация и осуществление заговора в условиях диктаторского режима и всевластия службы безопасности Секуритате еще больше повысили бы авторитет постчаушесковского режима?! Так существовал ли заговор или же это действительно был стихийный и совершенно неуправляемый социальный взрыв?
Не подлежало разумному объяснению неадекватное, если не сказать самоубийственное поведение Чаушеску в последние годы его правления. Быть может, “ближний круг” его попросту “подставлял”, жестко дозируя поступающую на стол Кондукатора информацию!? Почему, например, Чаушеску преспокойно отправился с официальным визитом в Иран в декабре 1989 года, хотя события в Тимишоаре становились все более угрожающими?
Заговорили, хотя и весьма глухо, о том, что Чаушеску все-таки удалось “совершить невозможное” и выплатить все внешние долги, что сразу же представляло фигуру Кондукатора в ином свете и частично объясняло экономические трудности и жесткую экономию в 80-е годы.
Уже вскоре после поспешной казни четы Чаушеску выяснилось, что фигурировавшая на суде цифра в шестьдесят тысяч погибших была надуманной, на самом деле погибло около тысячи трехсот человек. Кому и зачем понадобилось в таких диких масштабах преувеличивать число жертв?
Да и сами по себе поспешный суд-фарс и скоропалительная казнь четы Чаушеску вызвали в мире шок и, соответственно, новые вопросы. Кому и зачем понадобилась быстрая ликвидация Чаушеску? Почему нельзя было провести открытый и законный суд? Почему на суде супругам Чаушеску, в сущности, не дали говорить? Почему главный обвинитель прокурор Джику Попа вскоре покончил с собой (или был убит)?
Говорили о том, что кровавые уличные бои в столице были развязаны искусственно, чтобы стать ширмой для закулисной борьбы за власть, прежде всего между Ионом Илиеску и Ионом Вердецом, или, по другой версии, скрыть факт дележа властных полномочий между руководством Секуритате и группой Илиеску! И почему в появившемся 22 декабря на телецентре Илиеску все сразу же признали лидера революции?
Каким образом в ходе следствия против всемогущего шефа Секуритате генерала Юлиана Влада ни один свидетель не дал показаний, а “верные псы” Чаушеску генералы Вирджил Мэгуряну и Виктор Стэнкулеску сразу же заняли в новом правительстве соответственно посты руководителя информационной службы, ставшей преемницей Секуритате, и министра экономики!?
"За кулисами каждой революции скрывается немало тайн, которые будут открыты не сразу, а со временем”, – говорил в одном из своих интервью в 1990 году генерал Мэгуряну, уже занявший свой новый пост. Он словно предвидел, что завеса тайны будет еще долго скрывать многое из того, что случилось в кровавом декабре 1989 года. Как известно, в реальной истории действуют также и иррациональные факторы. Может, учитывая это, в будущем удастся что-то объяснить в румынских событиях? Или просто упрямая слепота диктатора и его “ближнего круга” привели к трагическому итогу?! Как бы то ни было, Чаушеску остался в истории, встав в один ряд с другими диктаторами XX века. Это была крайне противоречивая фигура, и до сих пор нет полной ясности относительно его эпохи правления в Румынии.
Николае Чаушеску вместе с женой покоится в скромной могиле на окраине Бухареста. На могиле, усыпанной снегом, несколько желтых свечей, букетики цветов. К одному прикреплена записка: “Я, рабочий шинного завода, пришел сюда в пять часов утра и зажег первую свечу”. В день святого Николая он пришел поклониться могиле Николае Чаушеску. Молодая женщина, чей муж в Германии на заработках, пришла сюда с четырьмя детьми. “Эта революция нам ничего не дала”, – говорит она. Женщина опускается на колени, достает свечку из кармана. Приходит полковник из Сибиу. Он крестится и бережно кладет на могилу букетик цветов. “Румыны не понимают, – говорит он, – как много хорошего сделал Чаушеску для этой страны”.
