11 лет после Исхода.
2351 год Века Благоденствия.
Звон мечей. Огонь. Крики. Беспорядочно мечущиеся в поисках спасения люди. Нет никакой надежды, нет шансов на победу, всех от мала до велика ждет смерть.
Враг в очередной раз применил свою магию и прорвался в осажденный город, устроив ужасающую резню. Для чего? С какой целью? Никто не знает наверняка. На улицах валялись изувеченные, изрубленные тела мужчин, женщин, детей. Запах крови смешался с запахом дыма от бушующих пожаров. У Иньялы слезились глаза, першило в горле, ничего толком не видно. Гонимая страхом она сама толком не знала куда бежала, то спотыкаясь о тела мертвецов и наталкиваясь на еще пока живых.
"Боги, за что вы наслали на род людской эту погибель?"
Но боги не отвечали, оставив смертных без своей опеки и покровительства.
Появившийся в дыму высокий нечеловеческий силуэт заставил Иньялу резко остановиться. Страх и ужас завладели ею, буквально парализовав. Имея расширенное восприятие, ктум чаруд мог находить живых существ и в дыму, и в полной темноте. Иньялу он заметил задолго до того, как она заметила его. Чудовище, замахнувшись горящим проклятой магией серпообразным клином, неслось к ней на полной скорости. Его поджавшиеся губы обнажили ряды неровных клыков длиной в кинжал. В желтых глазах с вертикальным зрачком проглядывался чуждый нечеловеческий разум. И нечеловеческая злоба… В этот момент Иньяла вырвалась из объятий сна. Кошмары мучают ее разум лет почти каждую ночь. Такое бывает у тех, кто прошел войну, пережил тяжелое эмоциональное потрясение.
Все, что было ей дорого, обратилось в пепел. Из семьи, друзей никого не осталось, родной город сожжен дотла армией ктум чаруд. Говорят, время лечит душевные раны, однако горечь потери даже по прошествии одиннадцати лет не слабеет.
Поднявшись с кровати, Иньяла подошла к окну, отодвинула плотные шторы и открыла ставни. Комнату залил непривычный свет двух заходящих за горизонт солнц, в старом мире светило лишь одно и не такое яркое. Если долго ходить под ним с оголенной кожей, можно заслужить болезненный ожог, поэтому днем любая деятельность в Морне замирала. Город оживал ближе к ночи после заката. Иньяла давно привыкла к местным порядкам — днем спать, ночью работать. Да и никто из двадцати тысяч соотечественников не жаловался: асситы оказали огромное одолжение, приняв людей как равных. Хотя, скорее на решение правителей Восьмиградья повлияли боги, которые здесь реально существуют и активно вмешиваются в дела смертных. Иньяла закончила скромную вечернюю трапезу и поспешила покинуть пределы своего жилья. Впереди ждала очередная рабочая ночь. Накинутая поверх платья чадра с прорезью на уровне глаз защищала от световых ожогов, пока солнца окончательно не уйдут с небосвода, покрывало лучше не снимать. Асситы спасались от обжигающего пекла путем навешивания деревянных ставень на окна, штор, тканевых навесов между домами, прокладывали подземные туннели.
Слишком частые прогулки в светлое время суток оборачиваются проблемами посерьёзней болезненных покраснений — целители называют такой недуг злой кожей. На поздних этапах неизлечимо и приводит к мучительной смерти. Иньяла знала об этом не понаслышке. Еще тяжелее приходится асситам, живущим тут с момента сотворения мира — нахождение под солнечным светом дольше четверти звона для них смертельно. Глаза слепнут, кожа покрывается ужасными волдырями и отслаивается. Недаром у асситов солнца, два брата — белый Урули и красный Шенах изображаются в мифах как губители жизни. Но как только они скрылись за горизонтом, Иньяла сняла с головы капюшон, а улицы Морна мгновенно ожили: вышла на обход городская стража, появились уличные торговцы, толпы асситов направлялись по своим делам. Иньяла выделялась среди них как волк среди ягнят. Асситы во многих отношениях были похожи на людей, но столь же сильно отличались. По четыре пальца на руках и ногах, худощавое телосложение, идеально гладкая кожа от светло-голубого до синих оттенков — с возрастом асситы темнеют. Вытянутые назад безволосые черепа, немного напоминающие яйца. Слуховые щели вместо ушей. Их лица имеют правильные и мягкие черты лица. С человеческой точки зрения асситы весьма симпатичны, что мужчины, что женщины, несмотря на полностью черные миндалевидные глаза.
Резкой неприязни местные жители и беженцы из иного мира друг к другу не вызывали за исключением отдельных единичных случаев. Хотя, наверное, асситы завидовали людям, которые сильнее, выносливее, живут дольше и могут гулять под лучами солнца, не опасаясь умереть в тот же день. Ассит проживет чуть больше тридцати лет, если ему сильно повезет, люди с хорошим здоровьем способны протянуть семьдесят, восемьдесят, девяносто, насколько знала Иньяла, а маги иногда до двухсот. По местным меркам Иньяла в свои двадцать семь достигла возраста дряхлой старухи.
