Было без десяти минут семь, когда Соня в очередной раз взглянула на часы. Она прогуливалась возле памятника Пушкину, где они договорились встретиться с Наташкой, уже полчаса. Та, как всегда, опаздывала. Ну что за привычка! Ладно еще, если с парнем в кино идешь. Но сейчас-то зачем? К тому же идея с фотографиями принадлежала Наташе. Этот мужик с ней познакомился, Соня его даже не видела ни разу. А если подруга вообще не появится? Это значит, Соня впустую проторчала здесь тридцать минут? Плюс еще те два часа, что она провела дома пред зеркалом за макияжем. Наташке хорошо, ей не надо гадать, что подчеркнуть в своей внешности, чтобы это вызвало интерес. Тринадцать лет, а на нее уже все мужики пялятся. И парни из класса постоянно лезут, хотя им ничего не светит — мелкие они. Наташке не до одноклассников, с ней люди покруче вовсю знакомятся, на «мерседесах» подвозят и приглашают сфотографироваться для обложки модного журнала.
Ее собственная внешность Соне не нравилась. Нет, она, безусловно, симпатичная девчушка, но сразу видно, что не выросла. В общем, седьмой класс, и никак не больше. Худенькая, угловатая фигура, пухлые щечки, только наметившаяся грудь. Коротко стриженные черные волосы постоянно торчат в каком-то художественном беспорядке. От всего облика Сони веяло настолько детским обаянием, что даже суровые билетерши в кинотеатрах регулярно пропускали ее, как ребенка, бесплатно, только потом замечая, что девочке все-таки уже не десять лет.
Наташа была полной противоположностью Соне: высокая, рослая, со сформировавшейся женственной фигурой и приятным голосом. Она сразу обращала на себя внимание, в то время как Соня старалась держаться в тени подруги. Даже если бы она не старалась, все равно бы иначе не получилось. Казалось, что Наташа — это один мощный заряд энергии. Как все девочки, привыкшие с раннего возраста к повышенному вниманию окружающих, она пользовалась этим вовсю и к своим тринадцати годам больше всего на свете ненавидела, когда кто-то в чем-то ей перечит. Соню очень раздражал подобный Наташин эгоизм, но ничего поделать она не могла. Подруга хотела, чтобы все в мире было по ее, по-Наташиному, и закатывала истерики, если вдруг складывалось по-другому. Но при всех своих недостатках она была добрая, и с ней было жутко интересно. Наташка разбиралась в таких вещах, о которых другие их одноклассницы даже еще и не слышали. Конечно, это знание было чисто теоретическое, но при всем том это был уже совсем иной мир — мир взрослых.
Именно у Наташки в гостях, когда предки подруги укатили на дачу, Соня впервые посмотрела порнографическую кассету. Видео принадлежало Наташиным родителям, которые тщательно (и тщетно) пытались спрятать его от взрослеющей дочери в ящиках с постельным бельем. Но кассета была найдена. Совместный просмотр устроен через два часа после обнаружения. Наташа, успевшая посмотреть кассету, тоном знатока комментировала происходящее на экране, чем еще сильнее смущала Соню. Потом в их жизни появился Интернет, в котором были картинки покруче устаревшего и вполне традиционного фильма. Подруги сделались завзятыми виртуалками. Стоило в поисковике набрать слово «секс», или «порнография», как любопытствующему взору открывался бесконечный список сайтов на заданную тему.
На многих присутствовали чаты, в которых общались озабоченные (никак иначе посетителей подобных сайтов подруги между собой не называли). Было очень прикольно, выбрав для себя какой-нибудь замысловато-романтический псевдоним, вести многочасовую эротическую беседу. А когда надоест, набрать на клавиатуре «Козел озабоченный!» и сбежать из чата.
Впрочем, это занятие достаточно быстро приелось. Картинки во всех доступных ресурсах Интернета повторялись, а для того чтобы пройти на другие «серьезные» сайты, требовалось ввести номер кредитной карточки и заполнить еще кучу полей на английском языке.
Потом какое-то время Соня и Наташка забавлялись тем, что представлялись своим невидимым собеседникам не девочками, а мальчиками. Таким образом, их виртуальное пространство пополнилось сайтами для гомосексуалистов. Эти, по единодушному мнению подруг, были не только озабоченными, но и шизанутыми. Однако и это развлечение скоро надоело.
У Наташи появился новый идефикс. Она решила во что бы то ни стало сделаться известной фотомоделью. Как раз ей исполнилось тринадцать лет. От родителей помощи ждать не приходилось. Первый и последний разговор на эту тему прошел на столь высоких тонах, что никакого желания повторять его у Наташи не возникло. Таким образом, Соня оказалась единственным человеком в мире, с которым Наташа могла говорить о своей мечте, делиться будущими планами и подсчитывать пока еще не заработанные баснословные гонорары.
Самым серьезным вопросом, вокруг которого постоянно возникали горячие споры, был вопрос замужества Наташи. Она все никак не могла определиться, за кого выйдет замуж, когда станет известной фотомоделью. Основных претендентов на руку и сердце Наташи было двое — Бред Питт и Джонни Депп. Иногда на заднем плане мелькал Антонио Бандерас, но насчет горячего испанца Наташа сомневалась. Во-первых, он староват, во-вторых, прочно женат и детей куча (на одних алиментах разорится). Так что «отчаянный» рассматривался лишь как запасной вариант.